Безбашенный - стр. 29
Она кричит.
Уже не пытаясь сдерживаться, широко раскрыв ртом, бьется под моими руками, под моим телом в судорогах, - а у меня окончательно сносит крышу он того, как сильно, как мощно сжимает она своими стенками мои пальцы.
Такая страстная. Такая чувствительная. Такая невозможная…
Черт…
Я в жизни никогда такого кайфа не чувствовал!
Очень похоже на то, что это ее первый в жизни оргазм, - ничего удивительного, некоторые представители нашего пола бывают, блядь, таким криворукими, что не способны подарить девушке наслаждение, - но, блядь, - и для меня такое впервые!
Впервые в жизни я сам дрожу и чувствую, как меня начинает трясти, - от ее оргазма от ее хриплых выдохов, от того, как бьется подо мной ее такое нежное и такое жаркое тело…
- Бляяяя, - выдыхаю, прижимаясь к ней, все ее дрожащей, так сильно, как только возможно, чтобы ее не задавить, ловя каждое новое вздрагивание этой ее сумасшедшей лихорадки.
Резко вхожу, - больше сдерживаться я просто не способен, - да и кто бы смог на моем месте продлить эту пытку хотя бы на минуту, - и замираю, наткнувшись на преграду, - одновременно с ее резким вскриком.
- Надо же было сказать, - шепчу с каким-то почти отчаянием, покрывая все ее лицо поцелуями, - мелкими, нежными, ласковыми, пытаясь успокоить, ловя губами бусинки слезинок, что потекли уже из ее глаз. – Я был бы осторожнее…
Черт! Ну, - разве я мог хотя бы представить себе, подумать, что она может оказаться девственницей? Даже и близко такого предположения не было!
- Прости, малыш, - зарываюсь пальцами в волосы, массирую кожу ее головы, впиваясь взглядом в ее глаза. – Прости… - провожу по щеке пальцами, стирая новые слезы. – Очень больно?
Да, черт, у меня совсем не тот размер, чтобы первый раз прошел безболезненно, это я прекрасно понимаю!
И, в конце концов, - с любой бы даже заморачиваться по этому поводу не стал, - сама согласилась, сама оказалась в моей постели, по доброй воле, - и, блядь, сама виновата, что не предупредила!
Но с ней…
С ней, черт возьми, - все по-другому!
И я сам себе в челюсть зарядить готов за то, что причинил ей боль.
Особенно сейчас, глядя в ее безумно прекрасные глаза, полные этой самой боли и недоумения, - после изумленного блаженства это, блядь, тот еще контраст!
- Все хорошо, - всхлипывает, но я ведь, блядь, вижу, что ни хрена не хорошо, что больно ей, и вся сжалась подо мной.
- Теперь лучше уже не останавливаться, малышка, - шепчу ей в губы, снова гладя ее лицо.
Блядь, - если бы я только мог сделать так, чтобы эта боль прошла, чтобы не чувствовалась! Но здесь ни хера, увы, от меня не зависит.
- Потерпи, ладно? – легко провожу по ее губам своими, осторожно раздвигая их и аккуратно проталкиваясь языком. – Потом будет хорошо. В следующий раз.
И, да, я , блядь, сделаю все, чтобы в следующий раз ты извивалась только от удовольствия!
- Все в порядке, - выдыхает она.
И я, со свистом выдыхая через сжатые зубы, продолжаю, - так аккуратно, так медленно, как только способен, накрывая ее грудь одной рукой, поглаживая уже набухший, твердый, как камушек сосок, чуть придавливая его вершинку ногтем, а второй опускаюсь ниже, протискивая между нашими телами, придавив клитор .
- О , Боже, Антон! – взрывается ее крик, - и у меня чуть отлегает, - хотя бы смог добавить наслаждения к этой боли.