Без права на забвение - стр. 9
Стон эхом отразился от стен. Мысль о том, чтобы повторить попытку, прошибла лоб испариной, которая, раздражая щекоткой, покатилась вниз.
Однако, набравшись неведомо откуда решимости, я снова уцепился за выступ и перенес вес на ногу. Дернул руками — искры посыпались из глаз, зато железная змея, громыхнув звеньями, чуть ослабила хватку. И снова, не удержавшись, соскользнул вниз, заходясь в судороге.
В голове запульсировало, мысли превратились в тягучее желе, и холодок паники пробежал по коже. Может, и вправду смысла дергаться нет и лучше прекратить, пока не хватил удар?
И тут же сам себе приказал собраться и не быть размазней.
Набрал воздуха побольше и тихонечко, поставив ногу на уже менее скользкий выступ, повторил упражнение. Цепь поддалась еще на несколько миллиметров. Сжав зубы, сдирая остатки кожи, я смог повернуть кисти другой стороной.
Мириады мурашек ринулись вверх, заполняя собой каждую живую клеточку истерзанных рук. Злобно ухмыльнувшись — мой прием работает! — я рухнул вниз.
Теперь дело за малым: сгребая всю волю в кулак, повторять эти движения и надеяться, что не слишком поздно кровь пошла по пережатым сосудам.
По рукам покатились теплые капли. Пот должен был щипать раны, и его капли всегда холодные. «Кровь», — вздохнул я и повторил маневр.
Кашель, и так слишком долго не дававший о себе знать, вырвался из груди, чтобы сжечь тело в адском котле. И темная пропасть небытия поглотила меня.
***
Темноты больше не было. Света тоже. Оранжевый всплеск обжег изнутри и погас.
Я чуть тряхнул головой и попытался оторвать подбородок от груди. Небритость и в обычной жизни я не любил, а сейчас отросшая щетина царапала ободранную кожу. Бесполезно. Шея затекла и не держала голову.
Дернул ногой. Громко звякнули кандалы, и привычный звон, как крючком, зацепил внимание и не дал вернуться в тишину и покой, в нереальность.
Тряхнул рукой. Теперь я не почувствовал ее всю. Ужас холодной змейкой скользнул вверх по позвоночнику. Я не могу все еще находиться в этом подвале, не могу.
Может, у меня галлюцинации и на самом деле я снова в своей рабской комнате и мне снится кошмар? Не может ведь наказание продолжаться бесконечно долго? Сознание было готово генерировать какие угодно сказки, лишь бы не показывать реальность самой страшной стороной.
А реальность такова, что я продолжаю висеть на крюке. Пальцы снова онемели, и если я не хочу их потерять, надо возвращаться к упражнениям по скалолазанию.
Я принялся уговаривать себя хоть один раз попробовать встать на этот чертов уступ, хотя сил продолжать барахтаться не было.
Когда почти договорился с собой и под звон кандалов нащупал искомое место, уловил грохотанье по ту сторону двери. С облегчением соскользнул вниз и принялся ждать.
***
Прошла вечность, не меньше, и дверь со скрипом отворилась. Темноту разрезала слабая полоска света.
Знакомые шаги. Имя всплывает в памяти медленно. Жером. Никогда не радовался его появлению. Потому что именно ему поручали конвоировать рабов. Но сейчас я был ему почти рад. Да что там привередничать, рад я ему был, как никому другому.
А все потому, что мое наказание закончилось и скоро можно будет немного передохнуть. Напиться воды. Сколько я здесь пробыл без нее? Сутки? Двое? И еще дни Игр приплюсовать. Совсем мрачная картина получается. Неудивительно, что туго соображаю.