Без права на забвение - стр. 23
Но до чего же быстро привыкаешь к плохому. Того гляди через неделю буду считать нормой — я стряхнула пыль с круглых черных чаш и открыла пластмассовую коробку с разновесом — отсутствие нормальных весов и ржавые гирьки.
«Могло и таких не быть», — отложила весы с разновесом в попавшуюся под руку коробку. Вскоре туда добавились бинты и вата в шуршащей упаковке, анестетик, антибиотик местного фармпроизводства, марганцовка, сода.
Я уставилась на склянку из темного стекла с этикеткой, обещавшей фурацилин. Открыла. Так и есть: знакомый ярко-желтый порошок… Нет, фурацилин — это перебор. На Зантире его даже из ветеринарной практики убрали, а тут человек.
Еще раз прошлась между пыльнющими шкафами и растрескавшимися вертушками. Что это? Взгляд остановился на небольшой склянке с пышным розовым цветком на этикетке. Возьмем в качестве спирта.
Еще раз крутанула вертушку. Белый порошок? Интересненько… Streptocidum. Мое! Для наружного применения сойдет даже просроченный.
Дальше что у меня на очереди?
Подошла к фармакопее и стряхнула с нее пыль. Открыла с замершим сердцем, которое радостно затрепыхалось в груди от вида знакомых букв и слов. И снова хорошая новость: фармакопея написана на Межгалактическом языке.
Я водрузила на талмуд заполненную добычей коробку и направилась к своим невольникам, попутно успокаивая себя наставлениями профессора Полека, что за одну ночь можно выучить китайскую, японскую и турецкую грамоты.
Вот и я смогу справиться со всей этой древней фармакологией и врачеванием. Тем более времени у меня больше чем одна ночь.
***
Рокот голосов я услышала, едва поднялась на второй этаж. В тишине, какая бывает только внутри заброшек, отдельные выкрики резонировали неестественно громко, отчего поутихший страх ожил и холодной змейкой скользнул к позвоночнику.
Прислушиваясь на ходу — не Дин ли? — поспешила на звук. Возгласы становились все громче. Визг скребанул по нервам.
«Кушетку сдвинули в сторону», — догадалась я.
Топот ног и негромкий удар. Перепалка набирала оборот.
Рабы перешли в рукопашную? У Дина нет на нее сил. У Гэри — смелости.
Ушат воды охладил бы медленнее, чем осознание: посторонние снова здесь.
Я замедлила шаг, перебирая варианты действий.
Сначала освободить руки. И я поставила ношу в ближайший дверной проем.
Что у меня с шокером? Коснулась шершавого пластика, и сердце перестало заходиться в сумасшедшей пляске.
«Готова?» — спросила сама себя и тут же покачала головой. Не тот университет я закончила, чтобы быть всегда готовой к потасовке.
Точное место, куда занесло посторонних, на слух не определялось. Но этого и не требовалось. Я была уверена: они в процедурном кабинете, где я оставила Дина и Гэри.
Я приблизилась к знакомой двери — не ошиблась. И злость, с которой говоривший сотрясал воздух, простого обмена любезностями, войди я в помещение, не обещала.
Во рту пересохло, сердце шмякнулось о ребра особенно сильно.
Вдруг захотелось смалодушничать, отступить на несколько шагов назад и вернуться в аптеку. Переждать там, пока незнакомцы не уйдут. Тем более пришли они не ко мне.
«Разговорчивые» Дин с Гэри вряд ли без прямых вопросов сообщат о незваных гостях. Кстати, сколько их? По голосам выходило не меньше двух.
Облизнула сухие губы и сделала шаг назад.
Вот тут-то и проснулась совесть вместе со здравым смыслом, оттесняя страх подальше. Сбегу сейчас — усугублю проблему. Которую надо решить, чтобы больше без сюрпризов. А то что-то мои предшественники-волонтеры уважением не пользовались, судя по тону Смуглого. Не говоря уже о тоне Дина…