Без памяти от тебя. Скрип скрипки - стр. 27

— У меня самоподготовка.

— Ага, но почему ты тут? Ты не получила сообщение?

— Сообщение?

Лесли недовольно цокнула языком и поманила меня рукой.

— Пойдем-пойдем, скорее! У него в башке целая википедия, а он забывает отправить сообщение…

Я оглянулась на остальных ребят. Никому не было дела, учитель еще не пришел, а вот Лесли нервно стучала носом ботинка о пол. Я убрала так и неоткрытый учебник в рюкзак и вышла из класса.

— Хватай скорей куртку и погнали. И так мало времени, — Лесли говорила на ходу, даже не проверяя, иду ли я за ней.

— Мало времени для чего?

— «Марди Гра». Сейчас время делать музыку, — она, подобно рок-певцу, вскинула руку и с двумя пальцами вверх, а потом убрала мизинец и только указательным указала мне дорогу на выход.

Я послушно покинула школу вслед за Лесли и подошла к ее зеленому Крайслеру на парковке.

— Чего стоишь? Кидай скрипку и садись, — она открыла пассажирскую дверь и сдвинула пакеты из молла в сторону.

— А почему мы должны куда-то ехать? Это же школьный кружок. Разве так можно?

Лесли выпрямилась и с прищуром на меня посмотрела.

— У меня складывается нехорошее предчувствие, что если я скажу тебе, что нельзя, то ты не поедешь…

— Наверняка.

Я прижимала к себе скрипку и ждала объяснений.

— Аа, ну, тогда расслабься. Можно, — она улыбнулась, пожала плечами и подошла к водительской двери. — Честно-пречестно.

Она показала жест бойскаутов и нырнула в машину. А мне оставалось только ей поверить.

— Я все равно не понимаю, куда мы едем.

По пути я нервничала, но уже не столько из-за возможных нарушений школьных правил, а из-за очень своеобразного стиля вождения. Я крепко держалась за ручку на двери и считала, сколько с моей стороны подушек безопасности. Немного страшно было задавать вопросы и отвлекать водителя, но хоть так я надеялась, что она отвлечётся от того, чтобы щелкать каналы на магнитоле, искать жвачку в бардачке и поправлять прическу в зеркале заднего вида.

— Аа, это… Все из-за Джонса. С его напряженным графиком мы почти не можем заниматься вечерами, поэтому урываем любые часы. У нас барабанная установка, а в школе только для оркестра есть зал со звуконепроницаемыми дверьми. Поэтому берем влияние семьи Джонс и возможности семьи Бауэрман — и получаем одно классное местечко.

— Джонс? Это Эден Джонс? Я и не знала, что он в «Марди Гра». Он немного… — я замолчала, подбирая слова.

— Задрот?

— Нет, нет. Он, между прочим, классный. В восьмом классе он был моей парой на школьном балу.

— Это был бы важный аргумент, если бы ты тоже не было задротом. И умоляю, никогда не говори ему, что он классный. Он и так невыносим.

Я с удивлением посмотрела на Лесли. Меня сейчас назвали задротом, но мне почему-то не было обидно. Она говорила, как резала лезвием — так прямо и без сомнений. Это четкое убеждение, что она имеет право на свое мнение, не вызывало во мне желание обижаться или спорить. Мне она нравилась.

Мы повернули в сторону окружной дороги, где недалеко от школы находилось городское кладбище. Такое близкое соседство делало прогулы школьников особенно экзотичными, а заверения учителей, что ученики их до могилы до ведут — буквальными.

Черный катафалк разворачивался, поэтому Лесли остановилась. Со стороны кладбища тянулась процессия людей в черном. Похороны закончились, все расходились по машинам. Такой обычный вторник. Мир не останавливается от твоего личного горя, это я помнила по себе.