Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании - стр. 49

Сенатские же политики, мгновенно уловившие трещину, возникшую между Гракхом и народом Рима, тут же кинулись ее расширять, соблазняя народ новыми колониями уже не за морем, а в самой Италии. Так Гракх лишился поддержки народа. Мгновенно учащаяся на своем и чужом опыте, аристократия этот народ просто-напросто перекупила.

И когда Гракх в третий раз выставил свою кандидатуру в трибунат, он элементарно не был избран. А дальше – дальше политический конфликт быстро перерос в вооруженное столкновение, где военная сила оказалась на стороне Сената. В ходе уличных столкновений с сенатской партии Гай Гракх был убит.

Принесший голову Гракха Луций Септумелий, человек знатного происхождения, получил обещанное вознаграждение. Тела убитых были брошены в реку, дома вождей отданы толпе на разграбление. Против приверженцев Гракха начались массовые судебные процессы. Сообщают, что около 3 000 человек было повешено в тюрьмах.

Память Гракхов была официально предана проклятию. Даже Корнелии было запрещено надеть траур после смерти ее последнего сына. «Однако страстная привязанность, которую очень многие питали к обоим благородным братьям, особенно к Гаю, еще при их жизни, трогательным образом обнаружилась и после их смерти в том почти религиозном почитании, которое народные массы, вопреки всем полицейским запретам, воздавали памяти Гракхов и тем местам, где они погибли»102.

Впрочем, даже сама гибель Гай Гракха стала бесценным вкладом в копилку политического опыта будущих римских диктаторов. Мгновенный и точный удар, нанесенный вражеской партией, ясно показал, что первым шагом после установления диктатуры должно стать возможно большее физическое ослабление политических оппонентов. Так что, все будущие римские тирании начинались теперь с опубликования многотысячных проскрипционных списков. Списков семей, поставленных вне закона, когда каждый желающий имел право вырезать поименованное в списках семейство и присвоить его имущество. Отныне и до установления монархии, каждая новая тирания в Риме сопровождалась волной массового политического террора.

Так лекарство, единственно возможное в сложившейся ситуации, начинало становиться уже опаснее самой болезни. Вот только никаких иных вариантов развития к тому времени уже просто не было возможно. И оставшееся до установления Империи время римляне проводят весело, задорно, с огоньком и по локоть в крови.

Реставрация власти республиканской верхушки сопровождалась окончательным уничтожение крестьянского землевладения в Италии. Социальный упадок усиливался с ужасающей быстротой. «С тех пор, как аристократия добилась легального разрешения скупать участки мелких землевладельцев и теперь, снова обнаглев, все чаще прибегала к насильственным выселениям, мелкие крестьянские хозяйства исчезали, как капли дождя в море»103. Умеренный демократ Луций Марций Филипп в одном из выступлений на Форуме заявляет, что среди всей массы римских граждан едва ли найдется 2 000 зажиточных семейств.

Снова по всей Италии вспыхивают многочисленные восстания рабов. К ним добавляются восстания в Аттике и – самые массовые – в Сицилии. Подавление восстаний рабов требует уже полного напряжения всех военных сил Республики. А ведь к этому добавляются еще и внешние войны, которые не прекращаются ни на миг.