Беседа о рождественском посте - стр. 2

Господь), не от мира». (Ин. 17.14)

От Духа Святого мы восприняли благодать и ею сделались новыми. Здесь два момента. Один – восприятие благодати, другой – сделались новыми. Не телом восприятие благодати и даже не душою, но духом. Должно было духом истончиться, оскудеть, обессилеть, чтобы поиск жизни и жизненности продолжался дальше не от самонадеянности, самоуверенности или личного достатка, но от пробудившегося религиозного чувства. А сделались новыми при этом не только в образе жизни, но и в потребностях, и в мировоззрении. Более того, новыми сделались в силах, в состояниях и настроениях духа. Меньше или больше – у каждого свое.

Теперь, после сказанного мы можем говорить о заново рождении, к которому Церковь зовет нас днями предстоящего или уже совершающегося Рождественского поста. Как опытно мы знаем о нем? Не можем не знать. Потому что, если Господь во что-то зовет, то Сам же и преподает нам в предваряющем опыте. Нужно только не пропускать Его поучений, уметь различить их и подхватить.

Давайте вспомним предыдущий опыт, когда и как мы восприняли благодатное касание Святого

Духа? Уже будучи верующими и живущими активной церковной жизнью.

Одни из нас в религиозных чувствах жили новизной. Так, например, побывал человек в паломнической поездке, вернулся со множеством впечатлений. Кто-то прочел о жизни верующих людей, подвижников или святых – вдохновился, воодушевился их жизнью. Кто-то встретился с верующим человеком, удивился его нравственной и духовной красоте. Пройдет время. Отдалится в память прошлого удивление, угаснет воодушевление, забудутся впечатления. Но останется религиозное чувство, которое, оказывается, было при всем при этом пережито. Это чувство иной глубины религиозной жизни. При этом могло расшириться пространство религиозного восприятия мира, событий. Появиться понимание чего-то еще, что раньше оставлялось без внимания.

Другие в житейской суете испытывая разные нужды, в какой-то из них обратились к Богу, стали просить и пережили Его участие. Господь помог им. Только раньше, когда они получали помощь от Бога, они радовались тому, что земная нужда их устроилась, может быть даже и благодарили Бога и что-то благодарственное Ему делали (свечку, молитву, молебен), а, получив, еще увереннее отдавались своим земным делам, радуясь их успешности и тому, что Бог помог. Но однажды, получив просимое, неожиданно для себя они остановились перед Тем, Кто им помог. Не участие Его восприняли и остались сами с собою, со своими земными нуждами и успехами, но восприняли Того, Кто поучаствовал. Встретились с Ним, с Его милостью, любовью, Его прощением. А дела и просимое отошли на задний план, сделались несущественными, мелкими. Возможно, это был маленький опыт богопознания, всего лишь первое впечатление, далекое от того, что описывают святые. Но этот опыт познания Бога был.

Третьи в болезнях изнурились духом. Не только телом истончились, но и духом. Настолько, что оказались способными позвать священника, или стали думать не о смерти, но о том, что будет за нею, или пережили горечь, раскаяние за прожитую жизнь.

Четвертые истончились духом в поисках истины. Искали ее в философских трактатах. Потом вникали в ветхозаветные писания, в писания святых отцов. Открывали для себя всё новые и новые содержания истины. Ради этого и дипломов в кармане набрали кучу. А чувство, что нашли истину, не приходило. Напротив, вот уже и усталость от содержания стала посещать или радость от очередных открытий стала соседствовать с тревогой, что гаснет живое чувство веры, что покаяние давно уже остыло, что разумная жизнь, умножаясь и углубляясь в содержаниях и возвышенных чувствах, всё дальше отстоит от доброделания и давно уже потерялся вкус к нему. Это чувство тревоги, томления, тоски по Богу, не по истине о Нем, а по Нему Самому и по жизни по Нему и с Ним. Оно одно только дорогого стоит. И если есть оно, значит еще жив человек. И в одном только этом чувстве, сохранении или появлении его вся новизна и зановорождение человека могут содержаться.