Беру тебя в долг - стр. 25
Самое ужасное, что она не видела дороги, не разбирала, куда мчится. Но лошадь, похоже, все-таки не понесла, просто сильно испугалась. И теперь она уже так безумно не мчалась, вытягивая шею. А Мара хоть и не решалась разжать руки, чтобы поймать повод, но потихонечку стала подтягивать ее за гриву. Все время в левую сторону.
Потому что из глубины памяти вдруг яркой искрой пришло, как отец рассказывал, что под ним однажды понесла лошадь и он все подтягивал левый повод, стараясь заворачивая ее кругами, пока она наконец не стала в полной мере слушаться поводьев. Было трудно. Они еще некоторое время так проскакали, потом серебристая все же начала сбавлять ход, а потом и вовсе пошла шагом.
Сколько все это длилось?
Может, несколько минут, но Маре показалось – вечность.
Серебристая шумно дышала, бока ходили ходуном, а она просто распласталась в изнеможении на шее лошади и закрыла глаза. У нее тряслись руки от усталости и шумело в ушах.
Кажется, обошлось. Она попыталась бледно улыбнуться, не открывая глаз. Теперь только собраться с силами. Вот сейчас, немного отдохнет, придет в себя. И…
Мара поздно среагировала на шум, не успела подготовиться.
Когда сбоку вылетел всадник и буквально сшиб их, она все-таки вылетела из седла.
***
Первый момент удара о землю – сразу вышибло дыхание и посыпались искры из глаз. Боль от ушиба пришла только потом, но такая сильная, что не вдохнуть. В глазах потемнело.
Она только чувствовала, что кто-то пытается тормошить ее и что-то быстро причитает.
Ах… Ах… Ей слышалась возня, а глаза толком не открыть и слова не вымолвить. Ей хотелось отпихнуть от себя эти руки и сказать:
«Да подождите вы! Нельзя же так…»
Но в тот момент не было сил шевельнуться, а мутное сознание плавало в каком-то киселе. Наверное, на какое-то время Мара все-таки отключилась, потому что, когда она смогла открыть глаза, обнаружила себя уже не в том месте, а у дерева. А тот, кто был рядом, быстро сдергивал с нее платье, открывая грудь.
Как она шарахнулась, как закричала:
– Нет! Оставьте меня! Уберите руки! Нет!!!
А он, это был барон Малгит, этот кошмарный старикашка, конечно, осадил немного, но равно все тянул к ней руки и приговаривал, улыбаясь ей, словно она несмышленый ребенок:
– Ну что вы, мадхен, милая, что вы. Не надо так кричать, я не причиню вам зла.
А глаза алчные. Она пыталась его отталкивать, но он был сильнее. И главное, все норовил стянуть платье!
– Сейчас мы вам поможем, да, мадхен? Вам же трудно дышать? Конечно, трудно.
– Не трудно мне! – рявкнула она.
Из последних сил попыталась встать, оступилась и завалилась набок. Он тут же оказался рядом:
– Успокойтесь, милая, не надо так вырываться! Я не сделаю вам ничего дурного, я хочу жениться на вас. Мара-Элизабета, ваш дядя уже дал согласие! – выпалил он, воодушевленно блестя глазами.
Очевидно, ожидал, что она тут же кинется ему в объятия. А Маре дурно стало. Отвратительная догадка. Все эти платья, спешка, странные оговорки и взгляды смотрительницы…
– Мой дядя продал меня вам, – проговорила она потрясенно. – А матрес Фоурм была в курсе… А как же король?
– Не надо говорить такие вещи! – Мужчина вдруг испуганно заозирался и буквально вцепился в нее клешнями.
И было от чего. Все слышнее становился конский топот, к ним явно приближался кто-то, круша все на своем пути.