Берия. Лучший менеджер XX века - стр. 101
– Молотова – русская и нужна для государства. Их партийные враги – враги и русского народа, если брать его государственное выражение, несомненно связанное с культурой».
Читатель, знакомый с литературным наследием академика Вернадского, может возразить мне, что я некорректно выдернул из дневника удобную для меня запись, оставив «за бортом» неудобные, например, запись от утра 1 марта 1938 года:
«Сегодня в газетах о новом «процессе». Безумцы. Уничтожают сами то большое, что начали создавать и что в своей основе не исчезнет… Тревога в том, в здравом ли уме власть, делающая нужное и большое дело (ага, все же «большое»! – С.К.) и теперь его разрушающая…»
Или еще хлеще – от 2 марта 1938 года:
«Кругом мильоны страданий. Небывалый террор и масса ненужных страданий и несправедливостей. Вся страна измучена и тут еще недостаток продовольствия и забота о его получении».
Увы, Владимир Иванович всегда был склонен к политическому нытью и брюзжанию в адрес большевиков, почему я и привел именно его лестные оценки Сталина и Молотова.
Что же до мифических «мильонов», то для академика эта количественная мера была вообще единственной… 5 января 1938 года он записал: «Мильоны заключенных – даровой труд, играющий заметную роль и большую роль в государственном хозяйстве».
Но и заключенных были не «мильоны», да и насчет их роли в экономике Вернадский преувеличил. Вот данные из «антибериевского» сборника 1991 года о добыче угля предприятиями НКВД не за какие-нибудь, а за суровые военные 1941–1944 годы. Всего силами НКВД было добыто тогда 8 миллионов 924 тысячи тонн.
Общая же добыча по СССР составила: 1941 год – 165,9 млн. т., 1942 год – 75,5 млн. т., 1943 год – 93,1 млн. т., 1944 год – 121,5 млн. тонн.
Итого: 456 миллионов тонн.
Процент, данный НКВД – 1,8 (одна целая восемь десятых) процента.
Ничего не скажешь – заметную роль в «государственном хозяйстве» играл «рабский труд».
«Мильоны» были преувеличением, простительным, впрочем, для личного дневника, а не для публичного выступления. Но если уж я затронул «дневниково-академическую» тему, то сообщу читателю, что:
а) Вернадский брюзжал с ноября, почитай, 1917 года;
б) брюзжал – весьма, увы, неумным и недостойным образом – не он один.
В подтверждение пункта «а» приведу выдержки из дневников В.И. Вернадского 1917–1918 годов:
12. Х.1917.
«Всегда боялся, что социализм дает дисциплину казармы…» (хотя 3 ноября он же записывает: «…для всех ясна необходимость перехода к той или иной форме диктатуры». – С.К.).
18. Х. 1917.
«Сифилис и болезни, разнузданность и оправдание грабежа – почва, на которой придется строить воспитание нового поколения…»
20.ΧΙ.1917.
«Неизбежно… идейное и моральное крушение социализма. Что поставить на его место? Идеал единой космической организации человечества через государство?..»
18. IV/1.V.1918.
«Мы хотели верить в русскую революцию, в мировое демократическое движение. Теперь мы верить в нее не можем. А у меня все более и более поднимается презрение…
Равенство людей – фикция… Промышленность и техника вообще не может свободно развиваться при социалистическом строе, т. к. он весь не приспособлен к личной воле, неизбежной и необходимой для правильного функционирования организаторов и изобретателей…»
Вернадский не эмигрировал, надо отдать ему должное… Он стал одним из руководителей Академии наук СССР, но до конца жизни так и оставался не более чем «попутчиком» народа в его историческом движении. К сожалению, не более чем попутчиком.