Берегитесь дедушки - стр. 13
Щекочихин встрял в разговор:
– Так вы знакомы?
– Позволь представить тебе мою спасительницу: Наталья. Помнишь, я вчера рассказывал? – сказал Игорь.
После того, как все были друг другу представлены, Игорь отодвинул стул для Наташи:
– Присаживайтесь к нам.
– У нас заказан столик, – с некоторой гордостью ответила она.
– А, может быть, мы тогда присоединимся к вам? – масляно улыбаясь, предложил Щекочихин. – Вы не будете возражать?
– Отчего же, – ответила Наташа и улыбнулась. – Тоже любите Чайковского?
Игорь зачем-то соврал:
– Да. Очень.
Положа руку на сердце, ему не хотелось признаваться, что они с коллегами решили посидеть в баре в двух шагах от гостиницы после занудной конференции и плохих новостей. Но посиделки не сложились: не выдержав звуков классики, парни быстренько разбрелись, кто куда, и остались лишь они с Костей.
К слову сказать, Игорь совсем недавно перешел из маркетинга в отдел продаж, и найти общий язык с сейлзами оказалось непросто: у них были другие интересы, уровень культуры, грубоватые порядки и армейские шуточки. Среди продажников Калганов чувствовал себя, как скрипач в гуще разбитных чубастых экскаваторщиков, но чтобы получить выгодный контракт за границей, ему нужно было продержаться здесь молодцом хотя бы год и показать хорошие результаты. Поэтому Игорь готов был потерпеть и усиленно вливался в коллектив. Впрочем, все это было так неромантично…
Увы, подвыпивший Щекочихин не позволил создать нужную иллюзию.
– Ахахах, вы решили, что мы тоже на балет, да? Нет уж, извольте. Под Чайковского коньяк идет особенно хорошо, а еще лучше водочка! – радостно заявил он и подхватил бутылку со стола. – Пока народ накачивается классикой, мы тут с товарищем накачиваемся кое-чем покрепче…
Наташа с Олей посмотрели на него, как на умственно отсталого, а Игорю сразу захотелось отодвинуться от коллеги. Чтобы как-то исправить впечатление, Калганов заметил:
– Щелкунчик Чайковского неподражаем. Есть в этой музыке что-то волшебное.
– Правда. Она такая светлая, что рождает в сердце любовь, – сказала Наташа и тут же покраснела до самых ушей.
– О дааа, любофффь! – с видом демона-искусителя прищурился Щекочихин.
– К людям любовь, к людям. В широком понимании этого слова, – поспешила вставить Олька.
Лицо Щекочихина расцвело в смачной гримасе. Почувствовав, что тот выдаст сейчас какую-то несусветную пошлость, Игорь поспешил обратить внимание на возмущенные возгласы из очереди у стойки:
– Забавно, впервые встречаю такое редкостное сочетание приличного бара и школьного буфета!
– Да, но в школьном буфете не подавали чизкейков и бутербродов с красной икрой, – улыбнулась Наташа и подвинула блюдо с бутербродами к мужчинам: – Угощайтесь, пожалуйста.
Щекочихин тут же накинулся на закуски:
– Икорочка…
– Зато какие в нашем буфете были сосиски в тесте! – вспомнила Олька.
– И бутерброды с кабачковой икрой, – смеясь, сказала Наташа.
– А я больше всего любил пирожки с ливером, – признался Калганов. – Один Бог знает, что туда клали, но было ужасно вкусно. Отчего-то сейчас их днем с огнем не сыскать.
– А Наташа такие умеет готовить, только вкуснее, – голосом Лисы Патрикеевны сообщила Олька.
– Да, пирожки у вас замечательные, – заметил Игорь и спохватился: – А я вас так и не отблагодарил.
– Ну что вы, – засмущалась Наташа.