Берегини - стр. 17

— Ты-то спишь здесь, — ответила ей Ольва. — Чем она хуже?

— Для меня у ярла особое слово, — усмехнулась Лив. — Он велел мне жить в этом доме, а вам — принимать меня как равную. А эта рабыня…

— Замолчи, — оборвала ее Унн. — Одним богам известно, что на уме у Асбьерна, но знай, что ему не нравится, когда Гольтхэр называют рабыней.

Она расправила на постелях пушистые одеяла, еще раз глянула на недовольное лицо Лив и вышла из дома. Через некоторое время вернулась и с порога окликнула Долгождану:

— Гольтхэр! Ступай во двор, тебя ждут.

Первая мысль была о Любомире. Девушка отложила шитье, воткнула иглу в моток ниток и бросилась к двери. Распахнула ее — и обмерла.

А темноволосый ярл, увидев ее, сказал:

— Идем со мной.

.

Шли молча, и Долгождана едва поспевала за широко шагающим Асбьерном. Любопытство, но еще больше страх снедали ее. Наконец она не выдержала, ухватила ярла за рукав и негромко спросила:

— Куда ведешь, воевода?

— К Хравну, служителю Одина, — ответил он. — Заодно и подругу проведаешь.

У Долгожданы отлегло от сердца, и она решилась спросить еще:

— Не прогневайся, дозволь узнать… для чего я тебе?

Асбьерн остановился, повернулся к девушке и несколько мгновений молча смотрел на нее. Потом сказал:

— Твоя подруга остается на острове, и мне не хотелось вас разлучать. Да и кто отпустил бы такую красоту... — Он протянул было руку, чтобы коснуться ее волос, но Долгождана отступила на шаг, и ярл, еле слышно вздохнув, направился дальше в сторону длинного дома.

.

Дверь маленького домика скрипнула. Любомира, прилаживавшая посудину над очагом, подняла голову, ахнула, увидев подругу, и кинулась ее обнимать.

— Асбьерн Счастливый, — проворчал из своего угла потревоженный ведун, — с чем нынче пришел ко мне? Хочешь знать, что принесла тебе твоя удача?

Любомира, заметив красавца-ярла, отпустила Долгождану и, поклонившись гостю, вернулась к очагу. Асбьерн проводил ее взглядом и обратился к Хравну:

— Что скажешь, отец?

Служитель Одина ответил:

— Скажу, что не прогадал ты, Асбьерн Хитроумный, обменяв волчицу на дочь словенского конунга. Если пожелаешь, можешь стребовать за нее богатый выкуп.

Какое-то время Асбьерн молчал, обдумывая услышанное. Долгождана смотрела то на него, то на Любомиру, то на всезнающего ведуна, и ей казалось, что над головой уже раскрываются паруса, несущие корабль обратно к родимому берегу. Странно только, что на душе от этого стало и радостно и немного грустно.

— Нет, — наконец качнул головой Асбьерн. — Не нужен мне выкуп. — И добавил негромко: — Сам бы его заплатил.

Толком не разобравшая северную речь Долгождана поняла только одно: домой она не вернется. А Любомира с немалым изумлением взглянула на ярла. Матерь Великая, да неужто он…

— Славная дарительница любви, — прикрыв глаза, нараспев произнес старый Хравн, — прекрасная Фрейя, нисходящая к нашим молитвам! Я слышу, как проносится мимо твоя колесница, и вижу нежность и красоту златокудрой дочери Ньёрда в этой словенской девушке. Потому отныне пусть все зовут ее Фрейдис — в честь богини, которая к ней благосклонна.

— Хорошее имя, — похвалил Асбьерн. — Спасибо, отец.

.

На обратном пути, уже возле женского дома, ярл вдруг замедлил шаг:

— Скажи, княжна, почему прошлым летом ваши люди напали на нас? Мы ведь пришли тогда под белым щитом и зла никому не желали.