Берега свободы - стр. 15
– Зато она тебе может сказать что угодно. «Отлично у тебя, Виктор, сегодня член из брюк выпирает. Пойдем трахаться сегодня вечером». И это нормально. Хотя можно, конечно, тоже на нее рапорт накатать. Но ты ведь мужик. Такое делать – западло. Да и другие копы не поймут. Даже Фрэнк, и тот не поймет, хоть он и не совсем мужик. Да, Фрэнк?
– Йэ.
Парочка, конечно, была колоритная. Мне понравилось кататься с Фрэнком и Виктором по району, только я не понимал, почему мы никак не приедем. Не может же участок находиться черт знает где. У меня сложилось впечатление, что мы ездим по кругу. Ну да, вот этот белый обшарпанный дом с покосившейся вывеской мы точно проезжали.
– А куда мы едем? – спросил я.
– Ты же просил тебе помочь… Вот, помогаю по мере сил. Расслабься. Это мой район…
– Ясно. – Я решил довериться Виктору. Он производил впечатление человека, который знает, что делает.
– Меня поначалу хотели с Кейт в смену ставить. Прикинь? После такого-то. Но я – ни в какую. Капитан раскричался. А он у нас суровый малый. Хули ты, говорит, права качаешь? Если надо будет, ты даже с Фрэнком будешь ездить. – Виктор кивнул на своего напарника. – С Фрэнком же никто не хотел работать. А я говорю, окей – давайте я буду с Фрэнком, мне, в принципе, по хрену. Все лучше, чем с Кэйт.
– А чем Фрэнк всем не угодил? Тяжелый характер? – Я подумал, что за все время, пока мы общались, чернокожий коп даже ни разу не улыбнулся. Хотя американцы обычно источают радость жизни по поводу и без, оскаливая хорошо отбеленную пасть. И говорил редко – отрывистыми предложениями.
– А он – педик, – сказал Виктор. – В смысле – гей.
– Педик? В полиции?
– Ну и что. Это в России все скрывают ориентэйшн. Хотя наверняка их везде полно. А Америка – свободная страна. Тут каждый живет, как хочет. У нас тут весь шоу-бизнес – сплошные геи, киношники тоже, артисты всякие, парикмахеры, стилисты, дизайнеры, даже политики – иногда прямо заявляют – люблю, мол, мужикам впердолить по самые гланды. И ничего, работают потом… Я их в Лос-Анхелесе насмотрелся. Некоторые даже не геи, но за то, чтобы в кино сняться, готовы продюсеру отсосать… Но Фрэнк, конечно, скрывал поначалу. Но потом как-то так получилось, что все всё равно всё узнали. Сначала слушок прошел. А потом парочка наших ездила по делу в гей-бар. Там у них рейд был, облава, одного дилера брали. А у Фрэнка как раз выходной был. Они его там и застали. В коже. Фуражке. И с каким-то пидором в обнимку. Фрэнк, – обратился Виктор к напарнику и перешел на английский: – Я рассказываю Степану, что ты гей. Ничего?
Фрэнк безразлично пожал плечами – мол, мне все равно.
– Интересно, – сказал я. – Никогда бы не подумал.
– Так он эктив. Был бы пэссив, сразу было бы заметно. А так – Фрэнк совсем, как мужик. Качается. На стрельбах один из лучших. Нормативы у него даже лучше, чем у меня.
– Целоваться не лез?
– Чего-о-о?! – взревел Виктор. – Ты свои шуточки брось. А то я помогать тебе быстро брошу. Даже адвоката твоего искать не буду. Засажу тебя в твоем голожопом виде в камеру, и будешь там сидеть до выяснения личности.
– Да это же шутка была, – испугался я.
– Шутник, значит… Так, стоп, здесь. Фрэнки, парк хиа, плиз. Вот тут этот маза факер живет. В принципе, должен быть дома. А если он дома, тебе крупно повезло…