Берега свободы - стр. 12

Я бы слушал проповедника с ружьем бесконечно, но тут заметил звонок рядом с решеткой – надо же было на черной стене сделать черную кнопку звонка – и тут же нажал на него.

Через минуту – показавшуюся мне куда длиннее обычной – дверь открыл паренек, который пытался предупредить, что ходить по улицам в этот час опасно. Зря я его не послушался. При виде меня, избитого, окровавленного и с ножом в руке – я поспешно кинул его в сумку – у него так расширились глаза, будто он встретил давно почившего дядюшку. Я не дал ему опомниться, втолкнул внутрь, и захлопнул за нами дверь. В нее тут же ударила волна подросткового насилия. Но я уже защелкнул замок, и был в безопасности.

– Бла-бла-бла-бла-бла, – сказал сотрудник гостиницы, – бла-бла-бла-бла полис…

Последнее слово я отлично понял.

– Ноу. Ноу полис. Зетс ол райт. – Сказал я. – Ай эм окей.

Он даже рот открыл.

– Бат…

– Ай эм вери вери окей, – перебил я его. – Ноу проблем. Итс вос вери фани эксидент. Ай эм хэппи фо зет. Нау ай эм гоинг ту слип ин май рум.

– Бат йо клоуза…

– Одежду сперли, – печально сказал я уже по-русски. – Это да. И документы. Пиздец, конечно, друг. – Я положил ему руку на плечо. – Полный и окончательный пиздец. Но я лучше подумаю об этом утром.

– Ай донт андестенд… – Он развел руками, как бы говоря – не понимаю…

– И не поймешь, – я потрогал разбитую губу, сплюнул на пол сгусток крови. – Ты лучше скажи, у тебя попить есть? Ду ю хэв э дринк самфинг фор ми, май фрэнд?

Он засуетился, убежал в комнатку за стойкой, вернулся с двухлитровой бутылкой воды. Всучил ее мне. Я тут же отвернул крышку и жадно принялся пить.

Маленькие ниггеры не успокаивались, продолжали колотить в дверь ногами и кулаками.

– Сорри, мен, бат ай маст колл ту полис, – сказал «май френд» очень серьезно.

– Херово, – ответил я, осознав, что без полиции не обойдется. – Ну давай, вызывай, раз надо…

Честное слово, когда они приехали, от них за версту разило кофе. Меня они разглядывали с подозрением. Что это за мудак такой, читалось в их взглядах, что пошел гулять по Южному Бронксу ночью? Удивительный какой мудак!

Я сидел в гостиничном кресле, с распухшей мордой, в одних трусах и носках и улыбался. Почему-то мне стало смешно. Не знаю, может это была истерика. Но я стал смеяться.

– Ну пиздец, – сказал я полицейским, которые меня вообще не понимали, – полный окончательный пиздец.

И вдруг один из них на чистом русском спросил:

– Чего случилось-то?

– А-а-а, – закричал я, радуясь, что сука-удача, продажная девка, похоже, решила ко мне вернуться. – Так ты русский?!

– Татарин. Я вас завоевал. А потом свалил от вас, потому что у вас оказался гребаный бардак. А мы, татары, бардак не любим.

– Русский, – сказал я, широко улыбаясь. Его чувство юмора сразу расположило меня к этому парню.

Напарник у него был черным. И угрюмым. Он что-то спросил у «русского». Тот ответил. Чернокожий кивнул.

– Я пояснил Фрэнку, что мы с тобой из одной кантри, и будет проще, если я с тобой поговорю…

– Хорошо, – я кивнул с готовностью. К этому копу-татарину из России, хоть он нашу страну и недолюбливал, я проникся доверием с первой же минуты. Было в нем что-то от доброго сказочного богатыря. Хоть и татарин, а походил он на Добрыню Никитича.

– Итак, как ты себя чувствуешь?

– Хреново.

– Стоп. Если тебе совсем хреново, то поехали в хоспитал. Там тебя обследуют…