Бенефис Сохатого - стр. 21

» – он прекрасно чувствовал такие взгляды, а вкупе с неброским транспортом, на котором любят перемещаться оперативный состав органов правопорядка, вывод следовал однозначно не суливший ничего позитивного. Дома успел всего лишь открыть дверь и кинуть рюкзак на лавку, как у калитки зашуршали гравием колёса и послышалось хлопанье дверей.

– 

Тимур Фёдорович Аникин? – через забор его уже рассматривал молодой парень, среднего роста в джинсах и ветровке. Папочка в руках, всё честь по чести.

– 

Ну?

– 

Оперуполномоченный Гурьянов, – в руках парня распахнулось краснокожее удостоверение, – проверяем условия хранения оружия. У вас ведь имеются охотничьи стволы?

– 

Я вас не знаю. Где участковый и инспектор разрешительной системы?

– 

Да не волнуйтесь, у нас внеплановая проверка. Мы тут на лавочке всё решим. Нужно лишь ваше объяснение, что в доме и на участке нет запрещённых предметов и оружие хранится в сейфе

.

Сможете написать?

Странно это всё выглядело, конечно. Но ничего запрещённого в доме быть не могло. Волноваться вроде как не о чем, и Тимур наскоро набросал, что, мол, ничего такого и да, в сейфе. И подписал. После этого ему торжественно был предъявлен ордер на обыск, а из Приоры целеустремлённо вышли ещё двое. Тут же следом подкатила «десятка», с понятыми.

Обыск был тоже странным. В дом сразу не пошли, а всей компанией завернули в хозяйственный пристрой, в котором хранился садовый инвентарь и дверь никогда не запиралась – незачем. Там, на гвоздях в стене, оказались два незнакомых холщовых мешка, на которые и указал азартно напрягшийся Гурьянов:

– 

Что это?

Вес и запах копчёностей уже достаточно сказали Тимуру о содержимом, но он ответил правду:

– 

Не знаю. Впервые вижу.

Собственно на этом сам обыск и закончился, а половина дня ушла на оформление кучи бумаг, протоколов, звонки непонятно кому и прочую суету. Если коротко, то найденное мясо изъяли на экспертизу, а Тимуру оформили подписку о невыезде за пределы области.

Дальнейшие будни были наполнены разнообразными советами юридически подкованных знакомых, бдительным недоверием Багуна и настоятельными рекомендациями обзавестись адвокатом. Тимур никого не слушал и относился ко всему происходящему спокойно. Даже на допросе, когда следователь пытался склонить его к признанию в браконьерской охоте, вполне обоснованно предъявляя факты: сам убил, мясо продал, а чтобы отвести от себя подозрение вызвал опергруппу. К этому моменту у следователя уже имелись записи видеокамер с участков соседей, на которых был зафиксирован момент, когда две фигуры в тёмном перемахнули через забор со свёртком в руках, и через минуту выскочили обратно. И самое главное – заключение экспертизы, что в доме и других постройках на участке нет никаких подходящей свежести следов разделки мяса дикого зверя, равно как и в салоне его Нивы. Дело на него, конечно, заводить не стали, пустили по уже имеющемуся свидетелем. Но Багуну этого вполне хватило, чтобы солидно объявить на правлении об отстранении егеря от исполнения своих обязанностей, до выяснения, так сказать, и так далее: репутация общества, мол, и всё такое прочее. Однако своё решение председатель неожиданно отменил в тот же день, после разговора по телефону с неизвестным абонентом, с которым общался очень коротко – больше слушал.