Белый Шиповник и Черные Ягуары - стр. 10
Взяв киянку, оказавшуюся довольно тяжелой, в руки, она осторожно и медленно, поскольку неестественное сопротивление воздуха никуда не делось, двигалась вдоль стены пока не зашла отцу за спину, потом аккуратно приблизилась и, крепко сжав инструмент обеими руками, размахнулась, насколько это получилось в таком желеобразном воздухе, и изо всех сил ударила его по голове.
Отец рухнул на пол, но потусторонняя тварь вопреки ожиданиям не исчезла. Она больше не пыталась забраться в Икена, теперь она, наоборот, утекала за грань, каким-то неведомым Инсе образом увлекая брата за собой.
– Нет-нет-нет-нет-нет, – запричитала Инса, упав на колени рядом с Икеном и пытаясь понять, что же ей теперь делать. Идей не было никаких, а брата тем временем постепенно утягивало на ту сторону. Потом ей было сложно описать, что именно происходило – Икен просто как будто исчезал из этого мира, как бы растворялся, перетекая в тот.
Говорят, что иногда человеку, попавшему в безвыходную ситуацию, помогают сами Стихии. Наверное, в тот раз произошло именно это. Внезапно Инсе стало абсолютно ясно, что нужно делать. Она легла рядом с Икеном, повернула ставшее неестественно тяжелым тело брата на бок, крепко его обняла, тесно прижавшись всем телом, и, закрыв глаза, начала нараспев повторять: «Останься со мной. Останься среди живых. Останься со мной. Останься среди живых». И снова, и снова, и снова.
Потусторонняя тварь не отпускала, она тянула Икена, а теперь и Инсу на ту сторону, туда, где вечный туман и вечная тишина. Но желание Инсы, яркое, как солнце, и яростное, как лесной пожар, оказалось сильнее безликой сущности. И спустя вечность, наполненную пробирающим до костей стылым холодом, потустороннее отступило, проход на ту сторону закрылся, и Инса почувствовала, что теперь в подвале остались только люди. Но вот живые ли?
Открывать глаза было страшно, но пришлось. Икен дышал, но в себя не пришел и на попытки сестры его растормошить никак не отреагировал. Отец тоже был жив и тоже без сознания. Трогать его Инса не решилась, а вот Икена решила вытащить из подвала, прежде чем вызывать целителей, тем более что оставлять брата наедине с отцом после всего случившегося не хотелось.
Она аккуратно подхватила Икена под мышки, приподняв голову и плечи, и осторожно потащила прочь из подвала.
Целители приехали очень быстро, а поскольку Инса предупредила, что пострадавших двое, прибыло сразу две бригады. Сама она, разумеется, тоже отправилась в больницу вместе с братом, быстро побросав в сумку вещи первой необходимости и тщательно закрыв дом. Маме она позвонила уже по дороге.
К тому времени, как целители закончили обследовать Инсу, Икен пришел в себя и начал громко плакать, зовя маму и сестру. Так что её положили с братом в одной палате, где пришлось еще и сдвинуть кровати, поскольку он просил постоянно держать его за руку, а как только Инса отпускала, снова начинал душераздирающе рыдать. Даже введенное целителями снотворное не помогло – как только она убирала руку, Икен начинал плакать, хотя и не просыпался. Так они и лежали рядом, когда в больницу примчалась пребывающая в панике мама, которой удалось купить билет на ночной поезд дальнего следования, останавливавшийся в Баскельте всего на одну минуту.
Следом за мамой заявились и дознаватели из Управления магической безопасности – спускавшиеся за отцом в подвал целители, конечно же, поняли, что там проводился какой-то сомнительный ритуал. Допрашивать Инсу и Икена целители им пока не разрешили, а мама ничего не знала. Но, разумеется, УМБ-шники захотели осмотреть подвал, так что маме пришлось поехать с ними, пообещав вернуться, как только сможет. Пока мама еще была в палате, Инса успела быстренько сбегать в туалет, принять душ и переодеться в прихваченную из дома пижаму, так что теперь она могла держать Икена за руку хоть всю ночь. После недолгих раздумий она согласилась принять предложенное целителями снотворное, только попросила кусок бинта, которым нетуго, но крепко привязала свою руку к руке брата, и с облегчением провалилась в сон.