Белые ночи Казани - стр. 9
Понимая, что нацизм в открытом виде неприемлем, генерал искал варианты, которые были бы по сути тем же самым – но были бы политически приемлемы для Европы и США. И нашел. Пример Турецкой республики*. Страна член НАТО, кандидат в члены ЕС, при том в Турции было все, что генералу нравилось. Полное доминирование языка, культуры государствообразуюшей нации. Насилие над меньшинствами (курдами). Ассимиляция. Агрессивная мировая политика, включающая и вторжения к соседям.
И ничего, терпят.
Так, генерал и пошел на связь с турецкими спецслужбами и с людьми, которые представляли «глубинное государство». Правда он не понимал, что является объектом манипуляций для людей, которые сильно умнее и опытнее его, генерала в тридцать девять лет. Он не знал и то, какую участь глубинное государство готовит ему и его стране…
В подземном переходе – генерал быстро обменялся со своим адъютантом куртками, телефонами и головными уборами. Адъютант был похож на него ростом и даже внешне – собственно потому он его и выбрал. Адъютант сел в машину генерала и отправился в элитный бордель, а генерал сел в подержанный Ауди адъютанта и отправился на встречу со своим куратором. Надо сказать, что простая, но действенная подстава работала. За генералом следило ЦРУ, подозревая его в контактах с известными террористами и двойной игре – но про связь с турками в Лэнгли не знали.
Уже много месяцев шла война. Но Киев пытался жить своей обычной жизнью, хотя это было и нелегко. Русские не бомбили жилые кварталы и гражданские объекты, за это их только больше ненавидели. Американцы, когда заходили в Ирак – первым делом разбомбили всю энергетику и водонасосные станции, оставив страну без воды и без электричества. Но это же США, им можно…
Покрутившись по центру города, генерал бросил машину. Он примерно знал время начала налетов и рассчитывал на него. Когда завыла сирена воздушной тревоги, он прошептал про себя «небо падает» и бегом направился во дворы.
Небо падает…
Этот условный сигнал был придуман на Майдане и использовался для оповещения об атаке ментов. Сейчас он использовался в переговорах ЗСУ как сигнал о начале воздушного налета…
А ведь было все по-другому.
Несколько лет назад, зимой – Борзых, тогда еще капитан, командир роты в третьем полку армейского спецназа – примерно здесь, на самом этом месте – ждал своего связника из СБУ, вслушиваясь в далеко разносящиеся в февральском морозном воздухе песни со сцены Майдана. Готовился разгон майдана, и спецназ тоже должен был участвовать, правда, на обеспечивающих ролях.
Не получилось – силы их полка блокировали на дороге активисты, а стрелять в людей, тем более в украинцев – они еще не научились.
Через полгода – его роту высадили в Донецком аэропорту, толком ничего не объяснив. Сказали, что там какие-то сепары – господи, кто-то спросил, а это что вообще такое, сепары? Они и слова то этого не знали. В его роте украиноязычных было два человека, все остальные говорили по-русски. Как и те кто должен был аэропорт этот брать.
Мама заплакала. Мамы больше нет** – последнее, что он слышал по связи. Его эвакуировали с ранением по бетонке с последним конвоем, больше из аэропорта никто не вырвался. Тогда они действовали уже в полном окружении, все было не так как летом. Летом – к ним приезжали даже с финчасти, выдавали денежное довольствие… господи, где было тратить эти деньги, в Донецк ехать что ли?