Белая река, черный асфальт - стр. 6
Мама против такого расклада не возражала. Она знала наверняка, что от дома, любви и деток тоже можно иметь полноценное счастье.
Уместно, наверное, сказать, что красоткой Алсу не была. Однако она была такая… слегка сдобная, что ли, и при этом крепко сбитая. Платьица предпочитала носить в обтяжку, и уже в старших классах на ней нередко останавливались мужские взгляды. Пышные, соломенного цвета, волосы лишь усиливали ее сексуальную притягательность.
Еще одной золушкиной обязанностью было носить домашние обеды отцу. Так уж принято в Белогорске: в ресторан ходили немногие, либо молодежь золотая, либо командировочные на местные предприятия – небольшие, однако союзного, как раньше говорили, значения…
Вот тут-то, на автобазе, и пересеклись тропинки дочки завгара Алсу и сына алкоголика Рината.
Живой обоюдный интерес был совершенно понятен.
Она – ренуаровская девушка, пышная, но абсолютно ничего лишнего. Да еще серо-голубые глаза с поволокой. И соломенная охапка волос.
В этой девушке все было настоящее, кровь с молоком, без сои и консервантов. А чуть-чуть выглядывающая из-под блузки крепкая белая грудь вызывала инстинктивное желание познакомиться с девчонкой поближе.
Он тоже не подкачал.
Невысокий, но очень физически сильный – не слабее отца в молодости, до пьянства, легко гнувшего подкову. Придя недавно из армии, парень не обнаружил своего выпускного костюма – тот был пропит. Поэтому Ринат щеголял в дембельском прикиде. Что не только не принижало парня, но даже делало его более крутым в девчоночьих глазах.
А еще Ринат печалился.
Не для того, чтоб впечатление произвести. Просто не отошел пока от той ужасной трагедии. Хоть и к мулле ходил, и на всякий случай свечку в церкви ставил. За упокой безвинно погибших.
Особенно было жалко ребенка. И зачем только пошел на кладбище? Так хоть лица не видел, а на свежей могилке была заботливо приклеена цветная фотография, спрятанная от дождя в полиэтиленовый файл.
Вот такого, печального, и встретила его Алсу.
Она, как Красная Шапочка в сказке, несла узелок с вкуснейшим домашним обедом. Только не бабушке, а отцу.
Пересеклись глазами, и, видать, что-то отложилось.
На обратном пути попала под дождь.
Поняла, что сейчас насквозь вымокнет.
Ан нет. К тротуару подкатил огромный грязно-зеленый древний ЗИЛок.
– Садись, подброшу, – сказал Ринат в незакрывающееся окно.
– Спасибо, – с удовольствием сказала Алсу и одарила парня теплым, многообещающим взглядом.
Потом он еще не раз подвозил девчонку.
Взаимная симпатия становилась все глубже, особенно после того, как Алсу узнала причину грусти бравого паренька. В общем, она его за муки полюбила. А он ее за состраданье к ним. И еще потому, что не полюбить такое светлое чудо естественной красоты было сложно.
Родители Алсу были категорически против.
Они вряд ли слышали слово мезальянс, но точно его не хотели.
– Сын алкаша будет алкашом, – в лоб убеждала дочку мама. – Ты хочешь быть хозяйкой в их доме на Откосе? – В городке это был самый неблагополучный район, и, конечно, Алсу не хотелось быть хозяйкой старого полуразваленного дома с дырявым сортиром на улице.
– От осинки не родятся апельсинки, – продолжал в том же духе отец.
Дочка же от обсуждения волнующей темы аккуратно уходила.
Она не могла бы поклясться на Библии или Коране, что безумно любит этого парня. Она просто созрела для любви, может чуть рановато по сравнению с подругами. Ей едва минуло восемнадцать.