БЕХ - стр. 10

Почему-то я ему верю. Есть у меня такая личная особенность – сначала верить. Всех воспринимаю, как себя. В простонародье называется – лох.

– Я подхожу! Без фокусов! Ты тут сейчас один или кроме двух трупов (которые уже исчезают) ещё кто-то есть?

– Есть ещё двое – сильные, как ты. Они с той стороны пропасти – загоняют новичков, меня тоже так поймали. Либо смерть, и потом ждут тебя на точке возрождения, и опять смерть. Либо принять приглашение в их группу убийц. Если персонаж не соглашается, то его отпускают голым искать поляну мастеров.

– У твоих старших группы есть полёты? Перелететь пропасть они смогут?

– Нет, ничего такого у них нет. Я так понял, что у новичков полёты не работают. Воздух тут, что ли, другой, несущая способность слабая? Мои игровые крылья тоже не поднимают. Многие игроки разбивались в пропасти, рассчитывая на полёты. Мы собирали то, что от них осталось. Но в 30 ваших километрах отсюда есть ещё один мост. Скорее всего, они туда пойдут.

– Как тебя зовут?

– По-твоему будет звучать Эуи. Спаси меня, я тебя вижу, ты больше любишь созидать, а не уничтожать. Я могу немного лечить, в остальном я бесполезен – я исследователь.

– Вот как тебе поверить? Может, ты специалист по вранью высшей категории? Как звали ваших старших и что они могут?

– Трабор, ящер здоровенный, и Кузьма – похож на вашего льва, только на задних лапах. Очень сильный и злой. Кузьма старший, он всё организовывает. Я сбежать хотел, он меня быстро поймал и долго бил. Трабор, он простой, он подраться любит, хвостом может дерево сломать.

Я не спеша осмотрел то, что осталось от игроков, что ушли на перерождение. Да, не густо. Два тесака, деревянный лук, в чахлых сумках немного еды, фляжки воды, медяки, пара золотых монет, какие-то свитки, куски ткани. Пробирки, камушки, инструменты, похожие на отмычки.

– Что-то мало награбили?

– Всё награбленное в другом месте. Я покажу.

Я отрезал ему верёвку из тех же лиан, поднял его на ноги. Лёгкий, как мотылёк.

– Сам себя лечить сможешь?

– Да, сто ударов сердца, и я восстановлюсь.

– Ты ударами сердца лечишься?

– Нет, – улыбается, – столько времени требуется. А какое значение времени тут, я не знаю. Микстуры, которые я делал, все были у погибших. Один – высшей пробы вор, он твою сумку с того конца моста всю просканировал. Второй – хиромант, чёрный: болезни, порчу, слабость насылать может. Он тебя усыпить должен был. Умер раньше.

– Так, Эуи, я в твою историю верю, но давай узнаем друг друга получше.

– Согласен, я буду очень рад, если обрету друга.

– Идём, всё равно надо уходить. Выносливость Кузи я примерно представляю – у львов она рывковая, короткая, но как тут, в игре, вопрос. Расслабляться не стоит. Покажи, где всё награбленное. Может, что-то полезное найдём.

5.

В метрах трёхстах от моста, в пещерке, лежали три сумки, набитые под завязку, и какой-то чёрный, матовый куб, почти невесомый, но, глядя на него, у меня мурашки пошли ходуном. А ангел бесится, сказать что-то хочет. Куб размером с футбольный мяч, положил в сумку одного из убитых. Остальные сумки даже осматривать не стал. Нет времени.

– Уходим. Можешь показать, где поляна мастеров?

– Я только слышал об этом, и, по-моему, она в направлении розового солнца. Так игроки говорили, которых удалось захватить, а они узнавали у старожилов, которых встречали. Другие, которые долго плутали в поисках поляны, говорили, что это местная легенда, и надо просто искать города.