Беглецы. Роман - стр. 3
Анохин хочет ехать в США не только для того, чтобы спасти свою жизнь, находящуюся под угрозой уничтожения прототипами героев нынешних русских телесериалов, но и для спасения русского языка и культуры там, откуда идут все беды для Руси. Эдакий, можно сказать, Штирлиц во плоти, только в войне во сто крат более грандиозной и страшной, чем Вторая мировая – в войне, начатой Западом во времена Александра Невского, закончившейся пока что установлением господства группы изменников Родине в крупных городах России.
Все вышесказанное может служить лишь оценкой качества экспозиции трагедии «Беглецы». Переход же в завязку в романе столь естественен и незамысловат, что уловить его и в достаточной степени оценить возможно только по прочтении всего текста романа. На мой взгляд, это – свойство высочайшего мастерства писателя, данное далеко не многим. Так вот, завязкой следует признать вовсе не конфликт главного героя романа с журналом «Зеркало», за которым стоит мафия, в том числе и с людьми, находящимися в окружении непосредственно президента страны (тогда еще Ельцина), а…
…встречу Дмитрия с «девушкой по найму» по имени Лиза, которая согласилась поехать с главным героем в США на весьма короткий срок – до начала занятий в институте. Похоже на сказку про Золушку, не правда ли? Мелодраматично в своей сути и, на первый взгляд, предугадываемо: герой влюбляется в нее, а жена героя оказывается стервой, потому ее можно послать подальше – все готово для набора череды приключений со счастливым концом и торжественным вручением новым президентом Дмитрию Анохину ключей от московской квартиры и лицензии на право издательской деятельности в Москве. И юная красавица под боком, и враги повержены – точь-в-точь, как в телесериалах типа «Остановка по требованию» по сценарию пошляка А. Слаповского…
Ан – нет. Встреча Дмитрия с Лизой, поездка их по Америке есть лишь завязка для основного сюжета романа, которая длится больше половины книги, перебиваемая воспоминаниями главного героя о том, как он шел вверх по издательской лестнице, а также кто и почему решил уничтожить дело его жизни. Оба сюжета переплетены естественно, работают на ассоциациях, возникающих в сознании читателя при прочтении то той, то другой истории или сцены. Мне лично было равно интересно и как развивается роман стареющего уже мужчины с юной простушкой, постепенно осознающей истинную силу своих чар, и как развивался бизнес Анохина, столкнувшийся с силой мощной, непреодолимой, в подлости своей бесконечной – новым государством российским.
Детали… Их масса, пересказывать невозможно, ибо каждая из них сцеплена с другой, порождает ассоциации, которые накладываются на ход всего повествования. То есть речь идет уже о собственно той части книги, которая является самим действом: повествованием о том, как механизм государства и законов, которые опытные чиновники могут повернуть в нужную им сторону, делает любого человека (даже из-за богатства своего относительно независимого) жертвой произвола, которого как мафия, так и сросшаяся с ней государственная машина… даже не приговаривают, а обрекают на уничтожение. В мировой литературе подобные задачи ставили при написании романов разве что Клаус Манн да Томас Манн. Но их персонажи становились жертвами обстоятельств, в герой П. Алешкина стал вопреки обстоятельствам героем. Так в чем же парадокс?