Беглецы. Роман - стр. 5
Потому героя «Беглецов» следует ко всему прочему оценивать еще и как «маленького человека» – персонажа литературы нового времени. Античный герой и маленький человек – симбиоз в мировой литературе уникальный. При этом, персонаж этот проявляет себя не на поле брани, где порой одно отчаяние или тупое согласие на готовность принести себя в жертву делает человека в глазах оставшихся в живых героем, а в жизни обыденной, какая проходит мимо нас и возле нас, сущности перемен в которой мы порой и не замечаем. При этом Дмитрий Анохин вельми грешен, аки всякий из нас, все его оправдания своим неблаговидным поступкам схематичны и не выдерживают не то, что критики, а даже не стоят внимания. Точно так, как делаем это мы в жизни. То есть автор делает персонаж свой человеком во плоти. А читатель очень скоро обращается с Дмитрием запанибрата, почитая его таким же, как и сам он, не хуже, ни лучше, своим, словом, парнем.
На этом аллюзии героя романа с судьбой автора заканчиваются. Далее идет то, что литературоведы называют развязкой, и что по-настоящему делает «Беглецов» высокой литературой. Дмитрий Анохин покидает Россию, становится возлюбленным девушки, которую взял с собою из Москвы и, промчав едва ли не через все Штаты на автомобиле, вдруг осознает себя чужим в этой стране, чуждым самому духу державы Желтого Дьявола, породившей того самого мафиозно-государственного монстра, от которого он бежал из России.
Круг замкнулся. Будущего у человека порядочного, способного принести пользу и добро людям, нет. Все мечты о создании нового издательства, продолжении дела И. Сытина превращаются в прах.
Понимание этого происходит на уровне подсознания у главного героя и у читателя. Никакой дидактики, никакого моралите не допускает автор. Это – как бы высший пилотаж писателя, уникальный в русской литературе вообще, а уж в литературе после Ф. Достоевского, приучившего литераторов разжевывать каждую «слезинку ребенка», и вовсе до П. Алешкина невозможной. Потому – и только потому – писатель принимает неожиданное решение, которое сродни именно античным сюжетам: обвиняет героя своего в кровосмешении.
Ситуация для современной европейской литературы и быта стран с католическим и протестантским воспитанием обычная. Здесь даже в очередь на видеосъемки встают прелюбодеи с собственными потомками, а потом эти видеоматериалы тиражируются, продаются и выдаются на прокат. Сейчас если античную «Медею» или даже пьесу недавно еще жившего среди нас Ж-П Сартра «Мухи» поставить на европейской сцене, большой процент зрителей просто не поймет сути происходящих событий. Подумаешь: сын спал с матерью или отец с дочерью. Их дело. Хотят – пусть спят. Еще и скажут: «Надо быть толерантным».
Но герой Петра Алешкина – продукт цивилизации общинной, православной и, если хотите, коммунистической. Для него грех, пусть даже совершенный по незнанию, случайно, есть событие, равное крушению основ мироздания. Вместе с осознанием бесплотности своей мечты вновь стать полезным людям впечатление о том, ЧТО ИМЕННО совершил он в период поиска нового места для выживания, приводит его к единственному решению – тому, какой делал античный персонаж трагическим героем.
По сути, кульминацией романа «Беглецы» является его развязка. Послесловий не пишется в таких случаях. Тем паче – критиком после того, как роман прочитан, концепция автора стала ему ясна. Однако, ряд собственных замечаний морально-этического характера и замечаний религиозного толка вынуждают тему Дмитрия Анохина, как героя романа равно, как античного, так и нововременного, продолжить…