Беги, детка - стр. 10

– Что за аншлаг? – приговариваю я, торопясь к свободному мольберту, по дороге стягивая куртку. Но когда вижу, кто сидит на пьедестале, отпускаю куртку, и она валится на пол вместе с моей сумкой.

Келлер…

Полуголый.

На нем только брюки, и он светит своим голым торсом.

– О, Ася, давай, не задерживайся, – приговаривает Мария Павловна, помогая мне поднять сумку. – Марк любезно согласился сегодня для нас попозировать часик. Почти пятнадцать минут прошло, так что торопись, чтобы успеть хотя бы сделать наброски.

Она буквально силой впихивает меня за мольберт, и я беру кусочек угля.

Поднимаю голову и сталкиваюсь с насмешливым взглядом Келлера. Он подмигивает мне, а я поджимаю губы и принимаюсь делать набросок.

Преподавательница обходит по кругу всех студентов, корректируя их работу. А я старательно вывожу на холсте линии, стараясь сосредоточиваться на архитектуре, а не на том, как красиво выделяются мышцы Марка. Как роскошно они смотрятся под падающим на них натуральным светом. Как соблазнительно выглядят маленькие соски или плоский пресс с намеком на кубики.

Интересно, если он напряжет мышцы живота, эти кубики проступят?

Нет! Неинтересно!

Он только объект. И все вот эти шевеления внизу живота совершенно неуместны.

Судорожно втянув в себя воздух, упорно продолжаю свою работу. На лбу выступает испарина, ладони становятся влажными. Сердце еще так сильно колотится, что тяжело дышать.

Надо как-то сосредоточиться.

Успокоиться.

Может, сказать Марии Павловне, что я неважно себя чувствую, и сбежать отсюда?

Нет, я не стану отказываться от возможности научиться рисовать живого человека с натуры. Я уже так давно занимаюсь художеством, что практически стала профессионалом. А профессионалы не пасуют перед трудностями.

Остаток времени я так и провожу, дергаясь и потея. Пытка какая-то.

Наконец на столе преподавателя звенит будильник.

– Так, девочки, что успели, то успели.

Я даже не обратила внимания на то, что сегодня тут только девчонки, хотя обычно заглядывает и пара парней.

Кто-то бубнит, что не успел и половины, кто-то сокрушается, что времени слишком мало. А я смотрю на свой эскиз, которому до завершенного еще “как до Парижу на карачках”, как говорит моя бабушка. Когда-нибудь закончу. Может быть. Но это неточно.

– О, мне нравится, – раздается за спиной голос Келлера, и я замираю. А потом он обдает мое ухо своим горячим дыханием и шепчет: – Хочешь, персонально для тебя буду позировать? Сколько скажешь. Могу даже голышом.

Я зажмуриваюсь, стараясь не представлять себе, как он будет выглядеть вообще без одежды. Но я же уже говорила о своей бурной фантазии, да? Она меня погубит, клянусь.

После разрешения Марии Павловны девушки начинают расходиться. Самые смелые подходят к Келлеру и вручают ему записки со своим номером телефона. Кто-то спрашивает, будет ли он сегодня в клубе, а завтра – на вечеринке в доме мажоров. В смысле том, в котором мажоры живут в отдельных квартирах. Он отшучивается, берет записки, а, как только девушки выходят, выбрасывает их.

Я изо всех сил стараюсь держаться и не показывать, что присутствие Марка слишком сильно волнует меня.

Хотя с чего вдруг оно волнует, а?

Ну парень. Ну красивый. Первый, что ли, красивый парень, которого я вижу?

Аж злость берет, что именно на этого я реагирую бабочками в животе и мурашками на коже. Хорошо, что уже прохладно, и я в кофте с длинным рукавом, которая скрывает мой позор.