Башня из красной глины - стр. 25

– Что? – Смирнов едва не подскочил.

– Наша лаборатория участвует в симпозиуме, посвященном новейшим подходам в лечении наследственных заболеваний, – объяснила Кушекова. – Мы отплываем завтра в семнадцать двадцать.

– Кто конкретно?

– Вся лаборатория, естественно. Александр Викторович тоже должен был плыть, но, сами понимаете, теперь придется отправляться без него.

– Почему вы единственная мне об этом сказали? Я обзвонил всех, но ни один не вспомнил название теплохода.

Лаборантка усмехнулась:

– Ничего удивительного. Билеты заказывала я, и остальные получили их только в пятницу вечером, так что вряд ли успели их внимательно изучить. Обычно их начинают разглядывать перед самым отъездом.

– Понятно. И когда вы заказали билеты?

– Бронь сделала пять дней назад, то есть в четверг, а забрала в пятницу.

– И тогда же всем раздали?

– Точно.

– Простите мое занудство, но я должен уточнить: билеты получили абсолютно все сотрудники вашей лаборатории? Именно в пятницу?

– Да, все были на месте, и я выдала билеты.

– Спасибо.

– Кстати, раз уж вас так интересуют билеты, с нами поплывут еще семьи детей, которых мы лечили и на которых разработанные нами препараты оказали благоприятное воздействие. Они тоже будут участвовать в симпозиуме. В качестве наглядного результата, так сказать.

– И сколько семей плывут с вами? – проговорил Смирнов, чувствуя, как расширяется и в то же время сужается круг подозреваемых.

– Пять. Они любезно согласились сопровождать нас.

– Вы и на них взяли билеты?

– Да.

– А когда вы их отдали?

– Тоже в пятницу.

– Всем?

– Конечно. Родители заехали за ними к нам в НИИ.

– У вас есть список семей?

– Да, он вам нужен?

– Очень хотелось бы получить копию.

– Хорошо, заезжайте завтра утром в лабораторию.

– Спасибо.

Повесив трубку, Смирнов откинулся на спинку стула и уставился в одну точку. В голове бешено вращались мысли. Минимум семнадцать человек знали о том, что лаборатория отправится в плавание на «Фаэтоне», уже в пятницу вечером. За один день убийца подготовился к преступлению и расправился с Марухиным – притом что ему пришлось достать хлороформ, проволоку, нож или пилу и обрезок трубы, сгонять в карьер и набрать глины. Затем он прикончил Липина, отвез его в карьер, уничтожил следы при помощи воды (опять же достав где-то две канистры) и ринулся в монастырь убивать Базарова, по дороге прихватив иллюстрацию из детской книжки с изображением Фаэтона. Словом, преступник трудился без передышки с вечера пятницы до сегодняшнего утра. И теперь он спокойно ждет продолжения своего кровавого банкета на теплоходе. Первую жертву он пытал, очевидно чтобы выяснить подробности, – значит, на Марухина он потратил больше времени, чем на других. Об этом говорит и то, что проволока была намотана на его ногах и руках в три ряда, а на двух других трупах – только в один: убийца торопился, он связывал жертвы только для страховки, на случай, если те придут в себя, несмотря на хлороформ. Возможно, именно ученый выдал ему остальных – Липина и Базарова. Тогда убийца действовал экспромтом, без предварительной подготовки. Просто отправлялся по названным адресам, находил жертву и убивал. Глиной он, очевидно, запасся в карьере, когда отвез туда Липина. Он использовал ее во время убийства монаха и наверняка собирается затолкать ее в горло того, кто намечен им в жертву на «Фаэтоне». Значит, преступник прихватит глину с собой. По идее, обыск мог бы дать многое – даже если бы убийца спрятал улику не в своей каюте, а где-нибудь на теплоходе. Наверняка остались бы следы или свидетели – не так-то просто скрыть что-то на корабле, где полно пассажиров и матросов. И ведь мало скрыть – надо еще достать глину из тайника, чтобы использовать, так сказать, по назначению. Опять же убийце нужно прихватить с собой проволоку и хлороформ. Все это указало бы на него, но нельзя обыскивать всех подряд. На это ордер никто не даст. Смирнов досадливо поморщился. Очень жаль, это упростило бы дело.