Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - стр. 35
– Ах родная Вы наша Амалия Абрамовна, благодетельница наша, матушка, – так и поклонился ей вежливо, слегка улыбнувшись, старый почтальон, – письмо Вам от Ивана Ивановича, из ихней Америки! Едва увидал, так сразу же к Вам заспешил, Амалия Абрамовна!
– Я уже вся в нетерпении узнать, что же пишет наш дорогой Иван Иванович, – трепетно приняла большой конверт Амалия Абрамова и посмотрела на Аристарха Семёновича, – а не желаете ли отобедать с нами, милейший? Нынче зябко на улице, а у нас горячий суп и заморский чай, из Индии, – улыбнулась она ему.
Аристарх Семёнович, слегка растерянно пожал плечами в ответ и снова как бы поклонился.
– Премного благодарен, Амалия Абрамовна. С удовольствием отведаю вашего чая, – проговорил Аристарх Семёнович глядя на неё, – ежели сыновья Ваши не будут против моего присутствия, то и служба моя на сегодня окончена. А коли так, то могу и весточку от супруга Вашего прочесть.
– Ах, Аристарх Семёнович! – радостно воскликнула Амалия Абрамовна, – ну что Вы такое говорите! Мы всегда рады Вам в нашем доме!
Она обернулась и громко позвала горничную.
– Аннушка! Душенька!
Аннушка, совсем ещё молоденькая девушка, вышла из соседней комнаты в гостиную, на ходу поправляя белый передник.
– Слушаю, Амалия Абрамовна, – встала она, сложив руки на переднике.
– Накрывай на стол, Аннушка, – приказала Амалия Абрамовна, будто попросив её, – будем трапезничать и пить чай. Сегодня с нами обедает Аристарх Семёнович. Скажи мальчикам, что папенька прислали письмо из Америки. Пусть немедленно соберутся. После обеда, за чаем, будем читать.
– Как изволите, Амалия Абрамовна, – с заметной радостью на лице кивнула в ответ Аннушка, – где прикажете накрывать? Тут или в столовой?
– Наверное на веранде, – подумала Амалия Абрамовна, – нынче словно весна, солнечно, да и там покойнее.
– Помните нашу вишенку в саду? – улыбнулась она Аристарху Семёновичу, – она уж подросла, а сама так и машет нам веточками в окошко веранды.
– Отчего же не помнить? – кивнул Аристарх Семёнович в ответ, – Иван Иванович её ещё росточком привезли и бережно садили, в память… – он опустил глаза, – в память вашей Эммушки, Царствие ей Небесное, – перекрестился Аристарх Семёнович.
– Такое горе, – смахнула слезу Амалия Абрамовна, – до сих пор не отпускает меня Эммушка. Теперь эта вишенка, такая же хрупкая как и она, растёт где Эммушка так любила играть. Я, бывает, гляжу на вишенку, а она словно Эммушка своими ручками машет, словно зовёт меня к себе…
Два года назад Амалия Абрамовна понесла утрату, от которой до сих пор не могла оправиться. Её любимая девятилетняя дочь утонула. Любимая она была потому, что Амалия Абрамовна хоронила одну за другой всех своих дочерей. По Харькову начали ходить слухи о проклятии лежавшем на семье Панула. Обыватели шептались о том, что все девочки рождённые в этой семье должны непременно умереть в младенческом возрасте.
Первой из дочек Амалии Абрамовны и Ивана Ивановича, умерла Юлия. Первенец в этом семье, не прожив на свете и двух месяцев. Второй покинула этот мир Лидочка, едва дотянув до полугода. Поэтому, Амалия Абрамовна как могла берегла Эммушку. И когда девочке исполнилось шесть лет, Амалия Абрамовна облегчённо вздохнула. Младенческий возраст был пережит. Она расцвела, баловала свою дочурку и не чаяла в ней души, наряжала в лучшие платья и наряды, но всё равно, лишний раз не выпускала со двора. Но, в позапрошлый апрель, десятилетней девочке лёд на Лопани казался крепким и прочным, а до реки было рукой подать. Амалия Абрамовна отвлеклась буквально на минуту, когда Эммушка, не спросив разрешения вышла со двора и пошла прогуляться по красивому бережку, откуда открывался не менее красивый вид на недавно возведённый на том берегу Благовещенский Собор… И хотя девочку, едва заслышав крики бросились спасать и стоявший на мосту городовой, и проходившие мимо студенты, тела Эммушки так и не нашли…