Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - стр. 34

– Что необычного на этих снимках? Да и что вообще можно сказать, кроме того о чём мы уже говорили? – спросил он у Антона.

– На первых изображены все члены семьи кроме Гарольда, – подумал Антон глядя на фотографии, – то есть их снимал сам Гарольд.

– Ну, – пожал плечами Батт, – мальчик увлекался фотографированием. Этим же болеют и современные дети, снимают на свои телефоны всё подряд.

– А на двенадцатой Гарольд снят со стороны, – сказал Антон.

– Да, и он знал что его снимают, – кивнул Батт, – это мог быть кто угодно из близких ему людей, предположим, что кто-то из старших братьев. Вряд ли бы он доверил дорогой фотоаппарат восьмилетнему Фрэнку.

Антон подумал и некоторое время рассматривал фотографии молча.

– Есть мысль, – сказал он.

– Озвучьте? – спросил Батт.

– Человек оставивший нам саквояж и снявший остальные фотографии, прекрасно знал Виктора фон Готта и маленького Гарольда. И он знал кого он снимает.

Антон посмотрел на Батта.

– У меня вопрос, мистер Батт.

– Да? – кивнул Батт в ответ.

– Ну спасти всю свою семью, возможно и было сложно, – сказал Антон, – из того что мы знаем, семья просто не смогла собраться вовремя вместе. Но почему он просто не взял и не посадил себя маленького в шлюпку? Что могло быть бы проще? Зачем ему заставлять себя снова и снова переживать ту страшную ночь?

– Очевидно, пережитое той ночью играет важную роль в его жизни, – ответил Батт, – и это элементарно, доктор Карамышев. Виктор фон Готт, военный, боевой офицер. А Гарольд, забитый недругами мальчик из церковного хора. Понимаете, почему для фон Готта важно, чтобы Гарольд сам пережил ту ночь?

– Нет, – покрутил головой Антон.

– Он знал что мальчику ничего не грозит. Знал, что мальчик выплывет и будет подобран шлюпкой, – Батт помолчал, посмотрев в сторону он подумал и снова глянул на Антона, – он тогда разучился бояться, мистер Карамышев. Виктор фон Готт родился не в Нью-Йорке. Он родился на тонущем «Титанике».

Батт снова помолчал, встал и прошёлся по кабинету.

– Молли Браун должна была сыграть в его жизни, или сыграла, очень важную роль. Трудно сказать какую, но то что он решил познакомить себя маленького с ней гораздо раньше, чем это произошло на самом деле, это очевидно. Ведь если бы не Молли Браун и Грузенберг, скорее всего Гарольд Гудвин попал бы в сиротский приют, или был бы отправлен назад в Британию, сломленным в той тюремной камере. А может быть, стал бы мальчиком какого-то бродячего уголовника и не вылазил бы из тюрем и каталажек. А может быть и погиб бы, прямо там, в порту, в камере.

Батт снова прошёлся и вернулся на место.

– Нет, мистер Карамышев. Он не один раз возвращался на «Титаник». Виктор фон Готт только начал свою работу и постепенно приближается к своей цели, внося в свою жизнь нужные ему коррективы. Это я так думаю. И ответы мы получим очень скоро.

– Вы тоже что-то нашли? – спросил Антон.

– Да, – кивнул Батт присаживаясь за стол, – в Ниагара-Фоллз живёт некто Фред Гудвин, владелец небольшого магазина и мастерской по ремонту старой электроники. У него есть маленький сын по имени… – посмотрел он на Антона, – угадаете как зовут сына?

– Как? – кивнул Антон.

– Сидней, – ответил Батт, – Сидней Лесли Гудвин…

– Ах, Аристарх Семёнович! – буквально бросилась, готовая обнять старого почтальона, молодая черноволосая женщина. Её можно было сравнить с теми барынями-сударынями, к которым так хотелось обратиться словом «матушка».