Барон Баранов. Книга 2 - стр. 16

Услышанное буквально повергло меня в шок! Оказывается, меня здесь кинули и весьма серьезно. Да считай – на целое кило чистого золота! Мои подъемные! По баронскому званию мне положено было 120 золотых империалов на обустройство замка и наем войска. За них я и расписался в книге у гнома Гарфункеля. Но на руки получил всего двадцать. С этой скромной суммой меня и выпихнули на холм около замка. А разбойник Свищ руками мокрушника Сиплого должен был «все дело закрыть». «Ну помер пацан, что ж тут сделаешь. Не осилил». 20 золотых должны были стать гонораром за работу.

Но что-то не сходилось.

– Погоди, – остановил я разговорившегося Брома. – Как вы это с гномом все успели? Я едва переместился, и почти сразу появился Сиплый.

– Эх, барон. Это вам показалось, что мигом переместились. А на самом деле целый день прошел. Гарфункель успел и гонца к Свищу заслать, и все дела обстряпать. Но поверьте, я как услышал, что вы живы – здоровы остались, так чуть не прослезился от счастья.

– Ты, прослезившийся. А ну-ка говори, сколько сам с этого дела поимел?

– Тридцать золотых, – быстро ответил Бром, со страхом наблюдая за острием моей шпаги. – И то – в золотых гномьих гулях. Гарфункель сказал, что мне и так много. Такой жмот! Но если желаете, я сегодня же их вам верну…

. – Желаю, – сказал я жестко. – А еще передай своему гному, чтобы и остальное мне вернул. Иначе я… все ваши делишки раскрою. Лично до короля дойду. Слушай, я чего-то не понимаю. Ну ладно, ты. Какой с тебя спрос. Но он же – королевский эконом, сидит на казне, спит на золоте. Чего ж ему еще не хватало?

– Эх, милорд. Не знаете вы гномов. У них «курочка по зернышку клюет». По бумагам у него в казне все до ватарочки сходится, а жить красиво хочется. Но, если ваша воля, прям сегодня к нему и пойду. И потребую вернуть вам подъемные в полной мере.

– Вот пойдешь и потребуешь, – сказал я, пряча шпагу в ножны. – И срок вам до завтра. И встречу мне с Главным магом устрой. Ты обещал!

Для убедительности я поднес левый кулак к носу мага-коррупционера. Тот сначала посмотрел на сам кулак, потом на мое запястье с браслетом и захлопал глазами. Даже рот открыл, чтобы что-то сказать. Но так ничего и не сказал, только кивнул.

Герасим терпеливо ждал меня возле лошадей. Около него дремал мальчонка птицелов. С виду – обычный мальчонка. Только на палке у него привязаны клетки. А в клетках – птички. Маленькие. Звонкие. Зачем это?

Герасим кивнул и показал на мальчишку рукой, потом потер пальцами большой об указательный. Что, надо у него что-то купить? И что именно? Птичку? Зачем?

Герасим вдруг указал пальцем мне на грудь, на левую ее часть. Сердце? А при чем тут сердце? И вдруг я вспомнил Розу. Розалию. Испуганного подростка в скромном белом платье из замка де ла Спока. И то верно. Почему бы мне не сделать ей подарок? Певчая птичка ей должна понравиться.

Я потрепал пацана по плечу, тот проснулся и тут же начал расхваливать свой товар. Я в птичках, признаться, не разбирался вовсе. Ну голубь, ворона, попугай. Воробей еще. Этих я знал. А тут их столько разных. И щебечут по-разному. И как тут выбрать? Я выбрал самую яркую из имевшихся, но Язык показал мне на невзрачного вида серую птичку. Оказалось – соловей.

– Подарррок, подаррррок, – вдруг закричал попугай, когда Герасим стал крепить новую клетку к седлу. Очень умная птичка.