Бархатная Принцесса - стр. 30

С любой другой девочкой я бы так и поступил. Нет, я уже так поступал, миллион раз. А с ней не могу. Хочу так, что сперма в уши стучит, но просто не могу с ней так, как с другими. И это что-то на уровне подсознания, потому что после того, как она вошла, я уже мысленно трахнул ее в каждом углу своей квартиры. И дело совсем не в том, что Принцесса – чужая жена. Когда меня это останавливало? И меня точно не ебет собственный немощный брак. Просто мазохизм какой-то: смотреть на то, как она готовит для меня поздний ужин на моей кухне– и добровольно держать себя в руках.

— Кстати, вкусно, - поздно вспоминаю о мясе, которое получил на пробу. Хотя, конечно, из ее рук я бы сожрал и дохлятину.

— Ну раз вкусно – накрывай на стол, - она улыбается одними уголками губ, но глаза все такие же серьезные.

Выбешивает, что даже здесь, со мной, за закрытой от всего мира дверью, в своей хорошенькой головке Даниэла наверняка перебирает сотни вариантов вразумительной лжи для мужа о том, где была так долго и почему не брала трубку. А может, у них свободные отношения? Ну, типа, взаимовыгодный брак: она нужна ему для статуса, он ей… Как ни пытаюсь, так и не могу придумать, зачем тридцатилетней красотке почти пятидесятилетний сморчок. Еще и редкостный пидор, как выяснилось. И если я не уйду прямо сейчас, то обязательно спрошу. И не исключено, что услышу в ответ хренотень о Большой и Светлой любви. Женщины загадочные существа, и то, что Даниэла пришла ко мне, ровным счетом ничего не значит. Возможно, просто хочет потрахаться с молодым кобелем. И впервые за двадцать четыре года моей долбаной жизни я не хочу быть парнем для секса, от которого свалят к мужу, чтобы и дальше корчить добропорядочную жену.

У меня «однушка», но комната большая и я давно «разделил» ее на условные сектора. Кровать – целая взлетно-посадочная полоса, удобная и новая. Потому что выспаться удается редко, но если уж получается – могу дрыхнуть до обеда. Специально для этого и жалюзи, чтобы закрыться от мира наглухо и устроить себе ночь длиною в двадцать четыре часа.

Пока Даниэла заканчивает с ужином, вытягиваю кофейный столик поближе к дивану, достаю салфетки и врубаю музыку. В музыке я консерватор: люблю отечественный рок, блюю от рэпа и попсы. Под настроение люблю послушать джаз. Но для сегодняшнего вечера у меня инструментальная музыка: скрипки, фортепиано, оркестр[1].

Даниэла приходит следом, неся в руках две полные тарелки. Запах от них такой, что у меня почти натурально текут слюнки. Не могу удержаться и, несмотря на осуждающий взгляд Принцессы, ворую поджаренный на гриле баклажан. Язык обдает сладко-горьким вкусом, и приходится часто дышать открытым ртом, чтобы остудить проклятый овощ.

— Вот почему нельзя торопиться, - говорит Даниэла. – Принеси корзинку с булочками, забыла ее.

Я прикусываю язык, чтобы не брякнуть, что и так стоически воздерживаюсь от нее весь вечер, поэтому заслужил право оторваться хотя бы на еде. И еще раз думаю о том, что в шортах все мои мысли просто потрохами наружу.

— Чем ты занимаешься? – спрашивает Принцесса, когда мы садимся друг напротив друга – она на диван, я – в кресло – и принимаемся за ужин.

— Много чем. Сейчас работаю в автомастерской у дяди.

Бля, как же херово это звучит. Она – успешная женщина, а я здоровый лоб, который до сих пор в поиске своего призвания. Наверное, в ее глазах именно так и выгляжу: пацан, без перспектив и планов на будущее.