Бандит по соседству - стр. 31
По телу страх невольный. Я тоже помню его маму. Всегда ухоженную и яркую женщину. А еще дико обожающую своего сына. Она точно раскусит, что у меня к нему только меркантильный интерес. Конечно, Миша встанет в позу, но зерно мысли она точно заложит. — Она хочет с тобой познакомиться поближе. Как насчет вторника? Ужин.
— Я не против. Просто не знаю, как дождаться брачной ночи.
— И я в нетерпении. Хочешь, можем устроить ее прямо сегодня, — он цепляет мою ногу, ведет вверх по бедру, проникая под юбку.
Терпи. Терпи, Лиза. Это просто долг, который ты отдашь матери. Просто долг.
— Я не могу так. А вдруг ты потом перестанешь меня уважать, — Господи, как тяжко притворяться идиоткой!
— Ты ж моя невинная девочка. Хотя я помню, как ты отжигала под градусом.
— Мне нельзя пить.
— А я бы напоил тебя. Ты была великолепна!
— Не напоминай, ладно? — поворачиваю голову и моргаю пару раз. — Это мы куда приехали?
— Как куда? В Мираж. Тут у Глеба днюха.
Я сглатываю, но чувствую, как волнение адреналином несется по венам. Тороплюсь выйти, зайти в клуб, посмотреть, нет ли здесь Матвея. Я не буду с ним разговаривать. Я не буду, у меня же есть парень, я просто на него посмотрю.
Правда, разочарование тяжелой ношей обрушивается на спину. Его нет. Наверное, опять пялит какую-нибудь официантку. И тут у меня словно затылок к печке прислонили, так он начинает печь. Я поворачиваю голову и четко вижу Матвея, стоящего у барной стойки. Он мешает в стакане кубики льда, а я смотрю на него через весь зал сквозь людей, что мечутся в диком танце, сквозь собственные обиды и ревность. Только вот они как-то меркнут перед диким, неутолимым голодом еще раз ощутить на себе его губы, еще раз ощутить в себе его пальцы. Я стискиваю бедра, не прерывая зрительного контакта. Пытаюсь вспомнить все, что говорила мать. Про ответственность, про сестру, про долг перед ней, но стоит ему поманить меня пальцем, как я встаю, словно по команде. Дрожь от коленок охватывает все тело, оно словно тянется к Матвею. Неумолимая сила притяжения, с которой я не могу бороться. Даже не пытаюсь.
— Лизун, ты куда?
— Пойду лицо ополосну, жарко, — даже не смотрю в его сторону, просто иду по той дороге, которая самая тяжелая, но, явно, моя.
12. Глава 12.
Я иду вперед как по канату. Сама не особо понимаю, что творю. Даже не так, я понимаю, что это неправильно. Отходить от Миши, пока любая другая может привлечь его внимание. Подходить к Матвею, пока любой может это заметить. Неправильно.
Но чем ближе я к этим ледяным глазам, тем глуше голос разума. Зато максимально обостряются инстинкты. Орут, словно металлоискатель, подобравшийся все ближе к своей цели. Несколько раз меня толкают, но я упорно иду вперед, пока не оказываюсь лицом к лицу со своим дьяволом.
А он стоит все так же, не шевелится, если не считать бокала, который он выпивает залпом, смотря только на меня. И кажется, что в этот миг больше никого нет во вселенной. И только противный внутренний голос жужжит. Как ты могла так вляпаться.
— Чего подошла?
Ни тебе привет. Ни тебе, какая ты сегодня красивая! Матвей сразу обозначил границы. Это я подошла, он не подзывал.
Хотя я точно помню, что он манил меня пальцем.
Или мне приснилось это?
Вся уверенность пропадает, а я становлюсь маленькой девочкой, которую просят рассказать стишок для Деда Мороза, а я не помню. Язык немеет. Губы не шевелятся. Могу только смотреть в эти жестокие глаза и проваливаться в пропасть.