Банда Кольки-куна - стр. 29

– И куда тогда воры денутся?

– Крестьяне сами будут их ловить, пока те не кончатся. Ну, у Кольки-куна есть по ним еще особые соображения…

– Бред, ведь полный бред! Это вам атаман напел?

– Да. На него озарение нашло, когда он в плену помер, а потом ожил. Открылось человеку. Он у нас теперь вождь.

Лыков растерялся. Сидевшие перед ним люди были опасные бунтовщики. Они собирались свергнуть законную власть, которую сыщик обязан защищать. Но в то же время это были люди, желающие справедливости, пусть и в своем наивном понимании. А ведь начальство, услышав такие речи, ввинтит ребятам каторгу…

– Так, – встал сыщик, – все понятно. Ничего у вас не выйдет! Самодержавие ввосьмером не свалить, только шеи себе поломаете.

– Может, мы и погибнем, но за народное счастье, – с пафосом произнес Кизяков. Есаул опять улыбнулся:

– Зот у нас любит красное словцо. Зато товарищ хо…

Тут баталер вновь чихнул и крикнул в отчаянии:

– Три шайтана!

– Вот до чего его ваши вахты дурацкие довели, – попенял коллежскому советнику Сажин. – А мы зачем воевали? Кровь ведрами лили, и свою, и японцев – а они, чай, тоже люди! Вы, вашебродь, на войне были?

– Давно, на турецкой.

– Та не в счет. Там мы братьев-славян от турецких зверств спасали. А кого мы в Маньчжурии спасаем? Китайцев, что ли? Или ваши господские барыши? Не стыдно народную кровь лить для-ради золотого тельца?

Ну чистые Робин Гуды… Лыков поспешил сменить тему.

– Почему я у вас в комнате водки не нашел? Восемь мужиков…

– Николай Егорович запретил пить, пока не сделаем революцию, – пояснил Зот.

– М-да… Завтра договорим, головопяты. Утром вас переведут на Шпалерную, в домзак[38]. Там с питанием получше. Подумайте вечерком, так ли просто жизнь устроена, как кажется. Пожрать скоро принесут, а это вам на табак.

Сыщик выложил на стол рубль и ушел.

Однако увидеться с «японцами» ему пришлось раньше, чем он планировал. Рано утром Лыков брился, когда в комнатах зазвонил телефон. Алексей Николаевич подошел, снял трубку и прижал ее к намыленной щеке:

– Лыков у аппарата.

Послышались щелчки, а потом голос:

– Алексей Николаевич, это подполковник Сакович!

– Слушаю вас, Ромуальд Иванович. Что случилось?

Подполковник Сакович был приставом Второго участка Нарвской части.

– Приезжайте сюда срочно! Тут такое творится!

– Что творится, Ромуальд Иванович? Я быстро не сумею, еще не завтракал.

– Какой завтрак?! – голос пристава сорвался на визг. – Ваш Колька-кун приставил мне револьвер к спине! А в другой руке у него бомба! Он требует выпустить товарищей, иначе грозит взорвать участок к собачьим чертям. Что мне делать? Погибать неохота, и людей жалко – у нас казарма городовых за стеной…

– Лечу!

Коллежский советник помчался сломя голову. Второй участок находился в здании самой Нарвской части, на Ново-Петергофском проспекте. Было еще очень рано, но в воздухе витало сильнейшее напряжение. У входа в часть столпились городовые. Казалось, они боятся войти внутрь, но и отбежать подальше тоже боятся… Среди них ходил старший помощник пристава поручик Филодельфин, ободрял подчиненных, но как-то фальшиво. Увидев подъехавшего Лыкова, он обрадовался и кинулся ему навстречу:

– Алексей Николаевич! Слава Богу, вы здесь. А у нас… вот…

– Где пристав? – сходу спросил Лыков.

– Там, внутри. Он, как бы сказать…