Баллада о сломанном носе - стр. 3
Над Бертрамом издеваются. Не то чтобы устраивают ему темные и спускают из окна на резинке от трусов. А так, по мелочам – учителя даже не замечают. Насмешки, подножки втихаря, пропажа пенала… Бертрам никогда не ябедничает. Просто бродит в одиночестве и наверняка не понимает, что в нем не так, – признаться, я тоже.
Хорошо бы помочь Бертраму, но как раз мне это совсем не под силу.
Я направляюсь к одноклассникам. Сгрудившись, мы обсуждаем, что видели по телевизору или нарыли в интернете.
– Что, в морду получил? – залюбовавшись на мой фингал, спрашивает один из них.
– Диванная травма, – отвечаю я.
Только не думайте, что за этим последует что-то вроде: «Диван напал?» или «А диван выжил?»
Нет, мы вовсе не такие близкие друзья для подобного диалога.
Никто в школе не знает, что я занимаюсь боксом. Никто в школе вообще обо мне толком ничего не знает. Когда однажды на уроке нам велели рассказать о своем хобби, я сказал, что собираю фотографии маньяков-убийц. Это неправда, но зато все заткнулись. Если бы я рассказал про бокс, могу поспорить – тут же нашлись бы желающие на перемене проверить эту новость.
В классе мы сидим по двое. Мне уже несколько недель везет. Моя соседка – Ада. Похоже, она самая нормальная девчонка в классе, по крайней мере в первой тройке таковых. У Ады ослепительная улыбка и белоснежные зубы.
Но не подумайте, что я до смерти в нее влюблен. Не успеешь что-нибудь хорошее сказать про девчонку, тут же всем видятся обнимашки-целовашки. Не стоит фантазировать. Я вовсе не собираюсь флиртовать с Адой. Мне не катит. Я знаю правила – не я их придумал. Мы даже друзьями не станем. Зато мы можем сидеть рядом на уроках.
– Привет! – бросаю я Аде.
– Привет, Барт.
Она слишком часто называет меня по имени. «Барт» в Адином исполнении превращается в какой-то тяжеленный камень. Боб или Рональдо звучало бы лучше.
– Вот я для тебя вырезала, – она протягивает распечатку из онлайн-газеты с фотографией какого-то типа с кустистыми бровями.
Его зовут Джо Хендерсон. Он убил как минимум четырех женщин, может, даже десяток. Ада уже не впервые приносит мне такие вырезки для коллекции маньяков.
– Круто. У меня такого нет.
Надо, наверное, следить, каких маньяков Ада мне уже приволокла. И я складываю их в отдельный конверт, подписанный ее именем. Он лежит дома под матрасом. Если мама найдет, придется долго объяснять, поэтому постельное белье я меняю сам.
Я сую распечатку в карман.
Ада занимается танцами. Но я не собираюсь дарить ей новые лосины.
Не стоит думать, что я нравлюсь Аде, раз она тащит мне фотографии убийц. Нет. У Ады есть парень. Она рассказывала о нем уже четыре раза. Он живет в каком-то городе, не помню названия, рядом с их дачей. Наверняка это старшеклассник.
– Я не поняла домашки по алгебре, – сообщает Ада.
Ну вот, началось. Думаю, в этом и кроется причина, по которой она носит мне распечатки с убийцами.
– Можешь списать, – отвечаю я и протягиваю ей свою тетрадь.
Ада справляется с этим быстро:
– Большое спасибо, Барт.
Наш учитель – длинношерстный горлопан по имени Эгиль – некогда был чемпионом Норвегии по мини-гольфу, а теперь стоит на кафедре с листком бумаги в руках и излучает энергию.
– Так, угомонитесь! У меня важное сообщение.
Кто-то из ребят в крайнем ряду продолжает болтать.