Баллада о сломанном носе - стр. 2
В городе жить без электричества – все равно что оказаться в чистом поле. Или в бронзовом веке. Маме про счета – ни слова. Расстроится…
А неплохо дома одному – можно немного посмотреть телек и потом лечь спать.
Вот только если быстро заснешь, то быстро и проснешься.
Открываю глаза – надо мной что-то шепчущая мама.
– Что-что? – бормочу я.
– Привет, малыш. Ты у меня такой славный, такой хороший.
– Ты тоже, мамочка.
Мы крепко обнимаемся. Я нравлюсь маме, правда. И она мне. Мама, продолжая меня нахваливать, тоже ложится спать. Я помогаю ей забраться на диван и расправляю на ней одеяло.
– Мальчик мой, ты такой замечательный, – говорит она, засыпая.
А где-то падают звезды. Я в этом совершенно уверен.
Моя вторая глава
Когда я просыпаюсь, мама лежит на спине с открытым ртом. Одеяло соскользнуло на пол.
Я пытаюсь выбраться из кровати, чтобы его подобрать. Первым делом чувствую, как ноет глаз. Не очень сильно, но моргать лишний раз не стоит. Уже хорошо, что хотя бы предметы не пляшут… И я умудряюсь накрыть маму, не разбудив ее.
Сегодня я сам готовлю завтрак. Так бывает не каждый день. Иногда мама делает омлет и при этом так много говорит, что я перестаю ее слушать. К тому же я предпочитаю отправлять мысли куда подальше, пока на меня не обрушится день.
Хлеба удачно хватает и на завтрак, и на бутерброды с собой. Я пишу маме записку: «Надеюсь, ты хорошо выспалась. Нам нужно купить еды. Могу заскочить в магазин после школы. Люблю тебя. Барт».
Да, меня зовут Барт. Не на английский манер, с долгим «а». Нет. Меня зовут Барт, как по-норвежски называются усы, торчащие под носом шофера-дальнобойщика. И все вокруг именно так и выговаривают мое имя, хотя я назван в честь желтого человечка из «Симпсонов». Не то чтобы мы с мамой каждый день залипаем на «Симпсонах», но довольно часто на них щелкаем – все равно телек почти всегда включен. И каждый раз мама говорит, что назвала меня так не с бухты-барахты, а чтобы я вырос крутым чуваком, у которого все в жизни ладится.
– Но Барту всего десять лет, – напоминаю я.
– Когда-нибудь ему будет и тринадцать.
– Нет, не будет. Ему всегда десять.
По-моему, маме хотелось бы сына покруче. Вот потому я и хожу на бокс. «Вырастешь и еще поблагодаришь меня за это», – часто повторяет мама.
Я не собираюсь становиться боксером-профи – но вдруг кому-нибудь захочется вышибить из меня мозги? И тогда я буду маме благодарен. Вернее, это зависит от того, чем дело кончится.
Никакой я не Барт Симпсон. Возможно, меня надо было назвать иначе – но проехали.
Идти мне девять с половиной минут. Сегодня у меня в запасе целых одиннадцать.
У ворот школы я делаю глубокий вдох. Как говорится, новый день, новые возможности. Не все поговорки справедливы, но эта, по-моему, в самый раз. Ведь и правда никогда не угадаешь, что случится. Каждый день – словно сюрприз. Распакуй и узнаешь, что тебе подарили. Нужно только вдохнуть побольше кислорода и ступить на школьный двор.
Хотя, если честно, не всякая неожиданность желанна.
Не думайте, что в школе меня гнобят.
Вовсе нет: у меня нет прозвищ, никто не прячет мой пенал и не топит его в унитазе. И шуточек по моему поводу не отпускают.
Потому что в классе есть Бертрам. Да-да. Ему тоже не повезло с именем. Я немного сторонюсь Бертрама. Барт и Бертрам – согласитесь, смахивает на имена пары цирковых клоунов.