Баллада о проклятой любви - стр. 31
Упрямо поджав губы, Эванджелина огляделась в поисках выхода. Комната оказалась примерно такого же размера, что и ее покои в Волчьей Усадьбе. На каминной полке были расставлены свечи, по углам стояли кресла, обтянутые черным бархатом, а у ближайшей стены Эванджелина увидела комод для одежды и драгоценностей. Ей в глаза бросилась широкая округлая дверь на другом конце комнаты – слишком далеко, чтобы она могла самостоятельно добраться до нее с больной ногой. И все же Эванджелина понимала, что не может оставаться в этой постели. Она должна была покинуть это место и подумать о том, почему Аполлон напал на нее.
Эванджелина не верила, что он действительно хотел ее убить. И сейчас осознавала это со всей ясностью. Аполлон выглядел измученным и напуганным. Он просил бежать от него, пытался спасти ее еще до того, как напал и пустил первую стрелу. И теперь ей нужно было разобраться, почему так случилось.
Эванджелина начала скидывать с себя простыни, как вдруг поняла, что на ней нет одежды. Она была почти обнажена. Запаниковав, она вцепилась в простыню и натянула ее повыше, в это время как в голове метались испуганными птицами мысли, кто мог раздеть ее. На ней осталась лишь короткая сорочка из тончайшего шелка и полотняные бинты, скрывающие ее раны на плече и бедре.
Она не могла покинуть постель в таком виде. Пусть Хаос и не мог укусить ее, других вампиров в его владениях ничто не сдерживало. Они могли запросто напасть на нее, что с большой долей вероятности и сделают. Разгуливать по замку в тонком шелке казалось ей сродни откровенному приглашению к пиршеству.
Набрав в грудь побольше воздуха, Эванджелина выпалила:
– Если я правда могу уйти, то прошу принести мне одежду и обувь.
Хаос мягко рассмеялся, и его смех звучал обманчиво юным. Он выглядел всего на пару лет старше Эванджелины, но если верить словам Джекса, то Хаос был ровесником самого Севера.
– Я погорячился, когда сказал, что ты можешь уйти в любой момент.
Дверь с округлой аркой распахнулась со скрипом, бесстыдно выдававшим ее возраст, и Эванджелина увидела в проходе Джекса. Он сделал несколько шагов вперед и почти неслышно прошел в комнату.
Они тут же встретились взглядами, а потом Джекс посмотрел на ее грудь, прикрытую лишь простыней и тонким слоем шелка. Не успела Эванджелина покрыться румянцем от его пристального внимания, как он уже отвернулся.
Она почувствовала необъяснимый укол разочарования, когда Джекс начал сосредоточенно подбрасывать блестящее черное яблоко, которое принес с собой.
Плащ, который был на нем в саду, куда-то исчез. Эванджелина помнила, что Джекс нес ее на руках, но на его сером камзоле не осталось и следа крови.
– Ты уже сообщил ей хорошую новость? – жизнерадостно спросил он, обращаясь к вампиру.
– Пока нет, – ответил Хаос.
Эванджелина перевела недоуменный взгляд с одного на другого. Слово «обескуражена» даже близко не отражало ее состояние в тот момент. Джекс ненавидел вампиров. По крайней мере, она так думала. В прошлый раз, когда они вместе приходили к Хаосу, он с трудом контролировал себя. Сейчас же Джекс выглядел совершенно расслабленным, и они так непринужденно разговаривали друг с другом, словно были давними друзьями.
– Что происходит? – не выдержав, спросила Эванджелина.
Как только она задала вопрос, все мгновенно встало на свои места. Джекс недавно пригрозил ей, что если она не согласится открыть арку, то он сделает так, что она всей душой возненавидит его.