Багровый закат - стр. 7
С крыши дома, если смотреть на северо-запад, в сторону Яффо, сквозь сизую дымку отсвечивала узкая полоска Великого моря.
Не менее чарующая картина открывалась и на северо-востоке. Всё пространство вдоль дороги на Иерусалим, которое способен был охватить человеческий взгляд, было покрыто оливковыми рощами.
При малейшем дуновении ветра эти рощи превращали холмы и низины в неспокойное море набегавших серебристых волн.
Пока вокруг дома Шифры не поднялись саженцы смоковницы, деревья белого миндаля и кипарисы дом невольно выделялся непривычными формами.
Крыша была плоская, как у всех других домов, но по углам крыши возвышались большие шары, и эти шары по ночам тускло светились.
Некоторым этот дом нравился, и в меру своих сил и возможностей, они пытались сделать свои жилища похожими на дом Шифры. Других раздражало, вызывало недобрые чувства к хозяевам дома, особенно к этому греку Бен-Цуру.
В Синедрион было направлено несколько жалоб, резко осуждающих хозяев дома, построивших оскорбительный языческий храм.
В ответ на эти жалобы в Модиин прибыл всеми уважаемый старейшина Синедриона Нафтали.
Он внимательно осмотрел дом Шифры. Велел собрать жителей селения.
Когда обширный двор заполнился людьми, и наступила тишина, Нафтали, ничуть не повысив голоса, спросил:
— Так что же плохого в этом доме? — и указал пальцем в сторону жилища Шифры. — Дом прочен, удобен для иудеев, живущих в нем, красив и к этому надо привыкнуть.
На косяках дверей имеются полноценные мезузы. Я лично проверил.
Такие же мезузы прикреплены и на косяках входа во внутренние помещения дома. На пенале каждой из мезуз хорошо видна буква "ШИН".
— Я не думаю, — обратился Нафтали к собравшимся, — что мне надо напоминать вам: буква "шин" возглавляет слово Шаддай — одно из имен Всевышнего, и раскрывается как "Охраняющий двери дома Израилева".
Иными словами, мицва мезузы соблюдена в соответствии со строгими требованиями Торы. И да благословит Адонай исцелит и защитит, живущих в этом доме!
— Амен! — откликнулось несколько голосов из толпы.
Однако тут же раздался резкий протестующий возглас:
— Так- то оно так, только не совсем так! Мезузы действительно имеются, но хозяин дома нарушил важнейшую заповедь Торы! А это непростительно! — с угрозой продолжал говоривший.
— Мезузы, прикрепленные на косяках дверей дома Бен-Цура, нарушают священную скромность иудейского жилища, к чему призывает нас Тора! У Бен-Цура они кричащие! — рубил слова голос из толпы. — Потеряли всякую скромность! Они подобны греческим и римским языческим идолам!
— Помимо этого, — с нарастающей злобой изрекал говоривший, — когда начинаются ветры, стены этого языческого дома воют как бешеные волки или ревут, подобно адским чудовищам! Грек опозорил святость Земли Израиля! Такой дом — наш общий позор! Он не достоин стоять на Священной Земле! Дом должен быть разрушен!!
Раздались одобрительные выкрики. И тогда Нафтали поднял руку.
Наступила напряженная тишина, какая бывает только перед бурей.
Прежде чем ответить, старейшина Синедриона выждал несколько мгновений, прищурил близорукие глаза, внимательно всмотрелся в гущу толпы.
Рядом со свирепым участником собрания он увидел несколько крепких молодых людей, среди которых узнал юношу Ноаха, сына кузнеца Шмуэля, и Ривку, старшую дочь Шифры. Это явно его огорчило, однако, скрыв свои чувства, неожиданно спокойным, но громким голосом он произнес: