Багровый мускат - стр. 8

Меня всегда интересовало, почему люди не в состоянии реализовать свой талант? Молодой парень рисует настолько атмосферные пейзажи и единственное, на что у него хватает ума – продавать картины на набережной Ялты?

– Ты чего завис? – спросила Вика, доедая чебурек.

– Смотри, как красиво, – ответил я.

Парень услышал мой комментарий, оторвался от пейзажа и протянул мне руку.

– Олег Слепухов – художник, в отличии от этих бесталанных писак, – с гордостью сказал он.

Парень был в мятой рубашке распахнутой до живота, волосы растрепаны, рваные джинсовые шорты, странная татуировка на икре в виде треугольника, внутри которого находилась латинская буква Y.

Я пожал Олегу руку. Моему удивлению не было предела. Неужели человек может быть настолько самоуверенным?

– Приятно познакомиться, – сказал я.

– Вы не думайте, что я преувеличиваю, – говорил Олег. – Мне известно про каждого из них: к примеру, тот мужчина в шляпе – полотна не его, а дочери. Он занимается тем, что эксплуатирует юный талант, но кроме лавки с картинами ничего не имеет, да больше скажу, ничего у него и не будет при таком подходе.

– Он же обычный продавец, – сказала Вика.

– И что с того? Я считаю, продавать картины должен только художник, и более того – свои работы, но никак не чужие, – высказался Олег.

– Если художник будет заниматься продажей картин, когда ему их писать? – я задал вопрос.

– Интересную вы подняли тему, молодой человек, – задумался Олег. – Хороший ремесленник всегда найдет время и для одного, и для другого.

– Не согласен с вами, – меня он начал раздражать.

– Вот вы чем занимаетесь?

– Пока ничем.

– Когда к вам придет осознание, что бесцельное существование бессмысленно, тогда мы с вами поговорим, договорились? – Олег демонстративно занял место перед картиной и продолжил писать.

Кулаки сами сжимались, хотелось его ударить в нос, но Вика взяла меня под руку и потащила вдоль улицы Пушкина.

– Расслабься, – говорила она.

– Я спокоен, – пытался сдерживать агрессию.

– Вижу, как ты спокоен, даже вена на лбу вздулась.

– Чего он себе позволяет?!

– Тише, Родь, это нормально.

– Так разговаривать – нормально? Самовлюбленный ублюдок!

– Ты, наверное, забыл, но в Ялте всегда были такие люди. Как говорит папа, солнышком ударенные.

– Да какая разница солнышко его ударило, или кто-то по голове настучал? Должно же быть понимание, как и с кем разговаривать? Мне, к примеру, хватает ума не высказываться о его неряшливом виде!

Вика остановилась и обняла меня. Ее прикосновения, будто плеск холодной воды в лицо, остудили мой пыл. Она какая-то слишком тактильная, думал я, однако мне это нравилось. Давно я не чувствовал человеческого тепла.

– Ладно, больше не буду злиться, – сказал я. – Куда мы дальше?

– Поздно уже, так что поедем домой, – ответила она.

– Такси вызовем?

– Не выдумывай, – улыбнулась Вика. – поедем на автобусе.

– Автобус, так автобус, – согласился я.

Мы подошли к остановке. Я сел на лавочку, а Вика высматривала нужный транспорт. Наступили сумерки. Загорелись вывески магазинов, куча фонариков вспыхнули в мгновении ока, Ялта засияла.

Автобус остановился, мы кое-как залезли в забитый людьми салон.

– Народу тут, конечно, тьма, – сказал я и схватился за поручень. – В Ялте так всегда?

– Зимой мало людей, город полностью вымирает, – говорила Вика. – Хотя, я уже и не помню, как тут на самом деле.