Багровые волны Чёрного моря - стр. 93

Гаркуша сжал Эсмину с такой силой, что она не могла и пикнуть. Потеряв способность нормально дышать, она притихла. Казак тут же горячо зашептал ей на ухо:

– Не ходи к Гуаско. Пропадёшь не за грош. И за грош пропадёшь. Это не Астер – это Теодоро.

– Ты врёшь! – едва выдохнула Эсмина.

Она вновь предприняла попытку окликнуть любимого, но из-за отсутствия в груди воздуха натужно закашлялась. Испугавшись за её здоровье, казак разжал объятия. Он повернулся к коляске и громко крикнул:

– Теодоро!

Человек в костюме венецианского купца не ожидал этого и машинально повернулся.

– Глянь! Глянь! – Гаркуша схватил ладонями голову Эсмины и направил её взгляд в нужном направлении.

Теодоро понял, что разоблачён. Он запрыгнул в карету и дал команду. Кучер тронул лошадей.

Лейла восприняла фиаско с бешенством:

– Твари! Гореть вам в аду! Вы сдохнете не своей смертью, – она ловко вскочила в проезжавшую мимо неё коляску и бросила дополнительные угрозы, ткнув по очереди своим красивым пальчиком в Диканя и в Гаркушу: – Я запомнила ваши рожы! Не попадайтесь на моём пути! И молите бога, чтобы вам спастись!

Гуаско силой усадил стоявшую на подножке Лейлу, обнял её и, подарил Эсмине издевательский воздушный поцелуй. Лёгкая коляска шустро двинулась прочь. Вслед ей из соседней чащи выпорхнула группка всадников и пристроились сзади.

Эсмина вмиг потухла. На ватных ногах она направилась к калитке монастыря.

– Погоди! – крикнул вслед Гаркуша. – Поговори со мной.

Девушка, не останавливаясь, отрицательно покачала головой.

– Не уходи! Мне надо тебе что-то сказать.

Она вновь качнула головой и скрылась за воротами монастыря.

Казак постоял немного, проводил её грустным взглядом и, лихо вскочив в седло, пришпорил коня. К нему тут же присоединился Дикань:

– Углядал?

Дружбан промолчал.

– Углядал всадников? Серёд них Басалыга с Паном.

Гаркуша мрачно вздохнул:

– Энто одна из причин, по которой я не хочу ехать в Каффу. Нема желаний служить лиходеям.

Камни, камни, камни. Кругом сплошные камни. Бесконечные коридоры, пыль, грохот молотков, звон кайло, вонзающихся в стены каменоломни. Теперь, Астер, это твой удел на ближайшие двадцать лет. Слышишь надсадный кашель доходяг, работающих здесь не первый год? Худые, словно скелеты, они еле тащат ноги, двигая тележки, загруженные отвоёванными у стен плитками осадочных пород. Видишь? Этот уже харкает кровью. Смотри, Астер, это твоё будущее. Двадцать лет не пролетит, как один день. Двадцать лет может вообще не пролететь. Здесь год бы прожить. Вернее, выжить. Работа на износ! Передохнуть не дадут.

Крепкая плеть прошлась по спине парня – двигай! Кровавые полосы на теле – наглядные отличия работающих здесь от тех, кто живёт на свободе. И полосатых рубах не надо. Никто в них и не ходит. Берегут на холодную ночь. Голый торс, располосованный плетьми – вот и вся одежда. Пот, пыль и кровь. Пот, пыль и кровь. Пот, пыль и кровь.

Как ты до этого докатился? Справедливый суд. Сверхсправедливый. Вот он оказывается какой. Меня никто не слушал. И не хотел слушать. Дали высказаться капитану и двум стражникам. А также Тер-Ованесу, который сразу признал брошь: «Ой, это же моё!». И всё. Жизнь перевернулась. Куда я попал? В ад?