Багровые волны Чёрного моря - стр. 90

– Ты так хочешь, чтобы я занимался любовью с вами обоими одновременно?

– Почему бы нет?

Теодоро напрягся, не поверив ушам. Тут же представил блондинку и брюнетку по обе стороны от себя и сразу поплыл:

– Что ж, это было бы интересно.

Лейла сразу почувствовала, что мужчина на взводе. Её руки и губы начали новую прелюдию страсти. Когда тела уже готовы были слиться, она неожиданно отпрянула и, глядя глаза в глаза, строго спросила:

– Так в чём же дело?

Продолжая глубоко дышать, Гуаско машинально ответил:

– Дело в «пустяке». Она прячется за высокими стенами монастыря.

Лейла легко вспорхнула с постели, просеменила на цыпочках до массивного дубового стола, заставленного остатками вина и снеди, схватила бокал и, резко развернувшись, упёрлась упругими ягодицами в край столешницы. Сделав несколько глотков, продолжила ехидно поедать любовника глазами. Наконец, спросила с явной подковыркой:

– Как же ты её туда впустил?

– Несчастный случай.

– «Несчастный случай»? – Лейла демонстративно напряглась. – Разве она погибла?

– Нет. Погибли те, кто был послан за ней.

– Хм. И что ты намерен предпринять?

– Пока не знаю. Не придумал ещё.

– Хочешь взять приступом?

– Нет. Это слишком даже для Гуаско. Нельзя так просто без последствий взять приступом христианскую обитель.

– Попроси Эминека.

– Уже просил. Он отказался наотрез.

– Тогда поручи это дело мне.

– Тебе? – Теодоро резко сел, уставившись на подругу.

– Да, а что тут удивительного? – проворковала Лейла. Она поставила бокал и вернулась к партнёру. Её гуттаперчевые плети-руки легли на его плечи. Девушка мило улыбнулась, чуть скосив голову набок: – Эту белокурую дрянь я принесу тебе на блюдечке без единого выстрела.

Эсмина привычно сидела на низком табурете. Перед ней стояли три корзины: две большие на земле и одна маленькая на коленях. Маленькая предназначалась для лепестков, а большие – для срезанных бутонов и отходов. Монотонность несложной работы не могла не привести к мысленному процессу. О чём могла думать девушка? Естественно, она в сотый раз переживала последние события, которые никак не могли покинуть её бедную голову.

Эх, Астер, Астер… Почему всё так глупо и нелогично? Почему так горько? Почему мне так невыносимо тоскливо? Как мне тебя не хватает… Я осталась одна, одна во всём этом холодном бездушном мире. В мире, где так много людей, а сокровенным поделиться не с кем. Подруги? Да, с ними можно болтать. Болтать о нарядах, украшениях и праздниках. А вот о том, что у меня на душе… Не знаю, возможно, сама виновата – слишком замкнутая. Или просто не успела. Конечно, не успела. Ещё вчера ничего «сокровенного» у меня и в помине не было. Всё это обрушилось лавиной. Раз, и накрыло! Неужели я влюбилась? Однозначно, влюбилась. Все мои мысли связаны исключительно с ним. Эх, Астер, Астер… Как стыдно! Мне бы рыдать по тёте. Она была мне родной матерью. Всегда заботилась обо мне. А думаю я только о тебе. Только о тебе… Нет, с Мананой я тоже никогда не делилась сокровенным. Или не успела? Ещё вчера я была маленькой девочкой, и никакие переживания по поводу мальчиков меня не удручали. Каким сокровенным мне было делиться? Манана, Манана, Манана… Из родных у меня остался только отец. Отец? Отец и Астер. Астер и отец. Кто мне теперь ближе? Эх, Астер, Астер! Почему ты не рассказал мне сразу, кто ты? Неужели ты думал, что я… Впрочем, он так и думал. Разве ты не помнишь, что он сказал? Он так и сказал: «Иначе ты даже не заговорила бы со мной». Возможно, он прав… Да, прав. Как мне была противна его ложь! Наврал с три короба. Насочинял, что приплыл из Мореи. Это меня так разозлило! Вот тоже, чего ты так разозлилась? Устроила скандал из-за пустяков. Сейчас я бы ему всё простила. Ведь он врал, чтобы познакомиться со мной. Да, врал! Но врал безобидно. Он ведь и на самом деле сын того купца. Как-то всё запутанно и глупо! Эх! Ничего не понимаю! Что делать? Должен же быть какой-то выход. Должен, но его нет. Я поклялась на библии, что забуду тебя. Забуду навсегда. Но как, как мне тебя забыть? Как? Это невыносимо. Сердце разрывается. Астер, я люблю тебя. Где ты? Ничего, главное, что ты на свободе. Это главное. То, что я страдаю – ерунда. С тобой всё хорошо – вот в чём суть. А мои страдания – лишь маленькая плата. За всё в этой жизни приходится платить. Пусть я умру, пусть моё сердце разорвётся на тысячи кровоточащих кусочков. Главное, что с ним всё будет хорошо. Он привыкнет, что меня рядом нет, встретит другую, женится, родит… Нет! Ни за что! Меня бесит от одной мысли, что я больше его не увижу, а он встретит другую! Это пытка! Я хочу его видеть. Клятва? Ах, да, клятва. Но почему я должна платить такую несоизмеримую плату? Я не желаю жить в мире, где рядом нет его, единственного. Мне не нужен другой. Без любви счастья нет и не будет. Лучше сразу умереть… Здесь большое озеро. Говорят, одна монашка в нём утопилась. Значит я там буду не одна. Это лучше, чем жизнь без него. Эх, Астер, Астер. Где ты? Тебя обвинили в воровстве. Но это же глупость. Это наглая ложь! Ты не мог так поступить. Это чьи-то интриги. Отец? Отец поступил со мной очень жестоко. Но он не мог придумать такую гнусность. Не мог. Такое могла придумать только Лейла. Только она. Змея подколодная. Сатана в юбке. Такая на всё способна. Наверняка она подсунула кулон. Астер не мог знать, где он хранится. Да и не был он никогда в доме. Я всегда была с ним. Стерва!