Багровые волны Чёрного моря - стр. 85

– Куда это ты собрался? – удивился резкой перемене казака хорунжий.

– Решилси я устроиться на службу в топлевскую сотню.

– К Чепыге, чо ли? Вот глупой!

Дикань подъехал к хорунжему вплотную и вкрадчиво пояснил:

– Сохнет он по той бабочке, что мы давеча спасли. Очень уж она ему показалась.

Батька удивлённо повертел головой, снял шлем и через тафью почесал голову:

– Гля, Гаркуша, пропадёшь не за грош, – не дождавшись ответа, подытожил: – Однакось, клятву ты исчо ни давал, грошей ни брал, поэнтому волин, як сокил.

Гаркуша повеселел:

– Спаси Бог, Батька. Век твоей милости не забуду.

Хорунжий вновь качнул головой:

– Тибе решать. Тольки, паря, здря ты энто затеял. Краля эта не твово поля ягодка. Опосля жалковать станешь.

Но «паря» уже не особо вникал в сказанное. Он резко пришпорил коня, направив его в обратный путь. Проскакав метров двадцать, поднял на дыбы и лихо гикнул напоследок:

– Не поминайте лихом, братцы!

Казаки ещё постояли какое-то время, глядя ему вслед. Наконец повернули лошадей в путь. Только Хисий горестно вздохнул:

– Эх, Гаркуша, Гаркуша, дурья твоя башка. Пропадёшь, как пить дать, пропадёшь.

Он повернул коня и крикнул единственному оставшемуся на месте казаку:

– У, чума лупоглазая! Чаво замер, як истукан?

– Батька, прости дурня, но я с Гаркушей. Пропадать, так гуртом.

И Дикань пришпорил коня, бросившись в погоню за другом.

Хорунжий беззвучной артикуляцией показал своё отношение к случившемуся, процедив что-то явно матерное, помотал головой, сплюнул и повернул своего гнедого в сторону Каффы.

Казаки с присвистом жахнули подорожную: «Ай, да ва садочку кукушечка кукуить. Ой да ва зилёном рябушечка гуркуить. Катится звезда с неба галубова. Ждёт миня болезочка, казака маладова».

Султан Мехмед34 по прозвищу Фатих35, не зря был так назван. При нём османы подчинили своей власти практически весь Рум (Малую Азию), Румелию (Балканы), Морею (Грецию), Подунавье (Влахию, Сербию). Но главным его завоеванием несомненно стал Константинополь. Падение Царьграда, ознаменовало конец более чем тысячелетней истории Второго Рима36. С этих пор османы крепко встали на обе стороны Босфора, преградив его для свободной торговли других государств.

Константинополь, переименованный в Стамбул, быстро исламизировался. Церкви переделывали в мечети, из других краёв султаната в город насильно завозили десятки тысяч мусульман. А местное население либо изгонялось, либо подвергалось насильственной ассимиляции.

Мехмед Фатих делал всё, чтобы Стамбул навечно стал священной столицей его новоявленной империи. Он самолично выбрал место для строительства своего главного дворца. Султан вникал в каждую мелочь, лично утверждал толщину стен, площадь помещений, устройство бань и бассейнов. Но пока новая резиденция строилась, Фатих правил из Эдренебола. Так по-турецки назывался древний город Андрианополь, хорошо известный по различным страницам всемирной истории. В Эдренеболе, или по-простому в Эдирне, был самый грандиозный в Европе дворцовый комплекс. Но его великолепие не устраивало султана по одной простой причине. Фатих хотел царствовать именно в Константинополе. Там, где тысячу лет римские императоры, а басилевсы Византии считали себя таковыми, правили миром. Константинополь был Вторым Римом. Стамбул должен стать Третьим. Стать на века. Отсюда Мехмед Завоеватель собирался повелевать миром. Повелевать грозно, жестоко, единолично. Он строил грандиозные планы. Европа, Азия и Африка должны трепетать только при одном взмахе руки турецкого султана.