Багровые волны Чёрного моря - стр. 45
– Ну, ты совсем уже. Манана на тебя жалуется.
– И что? Пусть привыкает.
– К чему?
– Я здесь кто? – вопросом на вопрос вызывающе ответила Лейла.
Тер-Ованес не смог выдержать её дерзкого взгляда и решил поменять тактику, спокойно произнеся:
– Ты моя приёмная дочь. А я твой отец-опекун. И ты меня должна слушаться.
– «Слушаться»?! – взвилась девица. Она вскочила и, уперев руки в боки, раздражённо предъявила: – До каких пор я должна слушаться? До самой старости?
– Нет, ну… —Тер-Ованес не смог подобрать слов.
Но Лейла не собиралась ждать ответа. Она бросилась в атаку:
– Если я ваша дочь, почему вы не выдаёте меня замуж? Эсмине только-только шестнадцать стукнуло, а ей уже мужа подыскивают. Ну хорошо, пусть вы отказали Гуаско. Любимую дочку жалко. Но почему меня не предложили взамен?
– Он негодяй!
– «Негодяй»! Он для вашей дочери негодяй. А для меня лучше партии и не сыскать. Вы меня спросили?
– Хорошо, в следующий раз спрошу. Но только не по поводу Гуаско. С этой семейкой покончено.
Лейла наглядно развела руками – что и требовалось доказать.
– Я нужна вам лишь потому, что вам не хочется меня отпускать. Ведь вместе со мной от вас утекут мамкины денежки и дом, который вы за хороший куш сдаёте приезжим купцам.
– Но-но! Ты не очень-то! Не много ли на себя берёшь? – Тер-Ованес испытал неудержимое желание вскочить со своего удобного кресла.
Но Лейла уже обошла сзади и нежными ручками сдержала его порыв, пропев лилейно:
– А вот мы теперь посмотрим, так это или нет. Сидите, сидите, – прервала она очередную попытку хозяина встать. – Сейчас мы узнаем, кто тут наговаривает, а кто виляет хвостом. Тихо-тихо, дайте сказать. Раз не хотите связываться с Гуаско, – Лейла наклонилась к самому уху Тер-Ованеса, и он ощутил её горячее дыхание, – тогда выдайте меня за Эминека.
– «За Эминека»? – удивился опекун. – Он-то с кого здесь бока-припёка?
Лейла вздохнула:
– С такого. Запал на меня, – и пояснила: – Это его слуга перелазил через забор. Вчера татарский бек встречался с консулом. Когда он со свитой двигался ко дворцу, то увидел меня. Увидел и остановил кортеж. Зевак было много, но я сразу поняла причину остановки. Вам этого не понять, но девушки чувствуют взгляд самца даже спиной. Я тут же развернулась и пошла домой. Но краем глаза заметила, как он шепнул приближённому и тот потащился вслед. Вечером я не стала закрывать окно на ставни и вскоре заметила, как тот самый слуга подглядывает за мной.
– Почему не забила тревогу?
Лейла снова приблизила губы к уху приёмного отца и прошептала:
– Зачем? Зачем мне поднимать тревогу? Наоборот, я зажгла свечи и медленно разделась перед ним догола. Хм, – она озорно усмехнулась, – пусть Эминек видит, насколько я хороша. Пусть даже глазами слуги.
Голос её был наглым и томным, вводящим слушателя в состояние прострации. Но всё же Пангиягер был далеко не мальчиком. Он стряхнул руки со своих плеч:
– Далеко пойдёшь…
– Ха, а то ж!
Приёмная дочь уселась напротив Пангиягера и нагло уставилась на него, игриво прикусив пальчик своими ровными зубками.
– Так ты выдашь меня за Эминека?
Тер-Ованес всё же смутился под пристальным взглядом красотки. Он встал и ушёл к буфету. Там налил себе вина, немного пришёл в себя и собрался с мыслями. Вернувшись, произнёс заботливым отеческим тоном: