Багровые волны Чёрного моря - стр. 17
После напряжённой и эмоциональной речи хозяин усадьбы сделал паузу, которой тут же воспользовался сотник:
– И кого всеми уважаемый Тер-Ованес видит на этом посту? Чем плох Тер-Карапет?
Услышав это имя, Пангиягер вспылил:
– А чем он хорош? Он много болтает, но разве за срок своего пребывания в сане епископа он что-то сделал для общины? Армянская община проживает не только в Газарии, но и в Молдавии, в урумейских княжествах Дуная и ещё много где. Наш епископат имеет огромное число прихожан, денно и нощно несущих пожертвования и исполняющих подати. В его ведении сотни церквей и монастырей. Земельные угодья Армянской апостольской церкви в Газарии превышают размеры княжества Феодора. На монастырских землях работают десятки тысяч монахов, мирян и ещё большее число рабов. Я уже не говорю о монастырских винокурнях, мастерских и мельницах. Все они каждый божий день неустанно чеканят монету. Да-да, сотни, тысячи аспров каждый день пополняют казну епископата. Я спрашиваю, куда деваются все эти сундуки с золотом? Где они? Куда их тратил нынешний епископ? Что он построил? Хоть одну захудалую церквушку он заложил? Нет. Не заложил. Зато его дом… Нет, не дом – дворец! Его дворец своим великолепием затмил консульский замок. Разве это справедливо? Разве это можно терпеть? Разве истинно верующий человек может спокойно взирать на всё это отвратительное мздоимство? Нет, не может! Я всегда помогаю нашей церкви. На мои деньги содержится монастырь, которым управляет Ахут-хатун, моя сестра. На мои деньги построен храм в Солдайе и множество часовен по всей Газарии. Я никогда в жизни никого не обманывал, а только помогал. Помогал, помогал и помогал. Когда деньгами, когда словом божьим, а когда и простым советом. А что Тер-Карапет сделал? Все его ложные достоинства сводятся к болтливому языку и к тому факту, что он является потомком армян, поселившихся в Каффе задолго до меня. И что с того? Понимая, что он бледно выглядит на фоне моих добродетелей, Тер-Карапет придумал мне кличку «пришлый». Да, я пришлый. Я купец. А купцы могут жить сразу во многих местах. Жить там, где есть их торговые интересы. Но это никоим образом не затрагивает их веры и их праведных поступков, которые способен оценить лишь Господь Бог.
Тер-Ованес по выражению лица собеседника понял, что до того наконец дошло, куда он клонит. Поэтому предложил неожиданно спокойным и учтивым голосом:
– Уже полдень. Не желает ли мой дорогой друг отобедать? А после этого мы могли бы уединиться в саду и обсудить мои слова более тщательным образом.
Но не успел Саркис и рта открыть, как перед собеседниками нарисовался слуга, который явно хотел сообщить новость. Тер-Ованес недовольно поморщился:
– Чего тебе?
– Хозяин, братья Гуаско ждут вас в гостиной для разговора.
– «Братья Гуаско»? Будь они неладны. Что им надобно?
– Не могу знать, господин.
«Господин» закатил глаза и развёл в стороны руки, извиняясь перед Саркисом:
– Извини, дорогой, как снег на голову эти «братья». Просто так они не приходят. Видимо, это надолго.
– Я всё понимаю. Честно сказать, меня тоже ждут неотложные дела.
– Да, да. Но помни, что двери моего дома всегда открыты для тебя. М-да, – Тер-Ованес доверительно приблизился к гостю и негромко прошептал, – я бы хотел, чтобы тема сегодняшнего разговора оставалась до поры до времени нашей общей приватной тайной.