Багровые волны Чёрного моря - стр. 15

А эти голубые глаза?! Да, что там говорить: богиня – она и есть богиня! Афродита! А кто я? Никто. По сравнению с ней – мелкая невзрачная букашка. Достоин ли я её? Нет, не достоин. Надо развернуться и уйти. Уйти и постараться забыть… Ну уж нет. Нет-нет! Ни за что. Мне не жить без неё. Я не отступлю. Будь, что будет.

Астер поправил мешок с чечевицей, постоянно сползающий с плеча.

И что теперь? Что делать? Сбегать домой, отнести покупки и вернуться? Нет, где я потом буду её искать? Заговорить прямо сейчас? Ага, будет она общаться с таким «монголом». Бросить поклажу посреди улицы и проследить, куда она пойдёт? У-у-у! Это вообще не вариант. Разборки с матерью пострашнее встречи с теми казачками на берегу.

Перебрав в уме все варианты, парень остановился на наиболее рациональном, хотя и не самом приятном. Поправив поклажу, он двинулся вслед за девицами. Мешок с чечевицей казался непомерно тяжёлым. Отбитые рёбра нудно ныли, реагируя на любые движения. Астеру приходилось время от времени останавливаться. Так он и двигался. Вскинув мешок на плечо, быстро семенил за богиней из снов. Догнав, вставал, чтобы передохнуть. Затем всё повторялось вновь.

Естественно, в конце концов он привлёк внимание девушек.

Лола:

– Девчонки, вам не кажется, что этот носильщик преследует нас?

Кера:

– Точно! Он идёт за нами от самого рынка.

– И что? – удивилась Эсмина. – Наверное, чей-то слуга доставляет покупки.

Лола:

– Давайте проверим.

Девушки засмеялись и резко развернулись в обратную сторону. Астер от неожиданности остановился и пропустил смеющихся красавиц мимо себя. Кера даже немного зацепила парня подолом платья и ловко заглянула в лицо, опущенное от смущения вниз.

– Ужас! – с неподдельным испугом воскликнула она. – Вурдалачище!

Её крик придал ускорение. Девчонки со смехом рванули по улице, свернув в первый попавшийся переулок.

«Ничего, найду, – решил Астерион. – Они болтали по-армянски. По всему ясно, что моя Афродита живёт в армянском квартале и яснее ясного, что она богата. Найду. Обязательно найду».

Тер-Ованес Пангиягер был высоким грузным мужчиной с большой «армянской» лысиной, заменившей некогда буйную шевелюру. Четырнадцать лет назад он перебрался в Каффу из Алеппо. За эти годы сирийский эмигрант сумел стать символом процветания и богатства новой родины. Теперь он являлся одним из самых состоятельных купцов и наиболее влиятельных политиков генуэзской колонии. Пангиягер был терпелив, настойчив и очень расчётлив. Про таких говорят: «Этот своего не упустит». Окружающие отмечали его искреннюю любовь к богу, ум, образованность, честность, тактичность и… прижимистость. Но, иногда купец становился щедрым и покладистым. Правда такая христианская добродетель чаще всего проявлялась по отношению к дочери, в которой он души не чаял.

В то же время при всех своих многочисленных достоинствах Тер-Ованес обладал одним маленьким недостатком – он слишком ценил своё собственное мнение.

– Нет, многоуважаемый Саркис, турки не нападут на нас. Мехмед не дурак. Он понимает, что поход против Каффы не принесёт ему славы.

Щуплый на вид, но невероятно бойкий и активный Саркис был выборным сотником армянского квартала. Он отвечал за общественный порядок и за подготовку резервистов на случай войны. Сотником он назывался условно. Число резервистов под его началом перевалило далеко за тысячу.