Багатур - стр. 33
Подбежав к дверям опочивальни, он тихонько приоткрыл её, больше всего опасаясь увидеть окровавленный труп на постели. Ан нет, князь был жив. Сидя в одной рубахе, свесив на пол волосатые ноги, он накачивал себя пивом – кадык так и ходил вверх‑вниз, вверх‑вниз.
Наслушавшись постанываний, причмокиваний и бульканья, Сухов притворил дверь. Помчался обратно. Ворвался под арку в пустую комнату – и обнаружил глубокую нишу, в которой закручивалась винтовая лестница. Похоже, Бэрхэ‑сэчен знал дворец лучше него!
Выскочив на улицу, Олег столкнулся с Олфоромеем.
– Утречка доброго! – пожелал Лысун.
Сухов отмахнулся.
– Отсюда никто не выходил? – спросил он. – Степняк, плосколицый такой?
– Дык только что вышел…
– А кто его пускать велел?! – напустился Олег на новика.
– Дык грамотка у него была, – растерялся тот, – вот Станята и пропустил…
– Куда он побежал?
– Кто?
– Степняк!
– А‑а… А он не побежал, пошёл себе во‑он в ту сторону.
– За мной, живо!
Олег с Олфоромеем пересекли Бабин Торжок, миновали высокую каменную ограду богатой усадьбы – Гордятина двора – и выбежали на неширокую, но прямую улицу.
– Да вон он! – обрадовался Лысун, пальцем тыча в чёрную фигуру, удалявшуюся быстрым шагом.
– Ти‑хо! За ним.
Бэрхэ‑сэчен свернул в неприметный переулок, и Сухов наддал, побежал скачками. Затормозив у поворота, он выглянул, и вовремя – плосколицый быстро поднимался на крыльцо дома, дверь которого услужливо придерживал длиннобородый Савенч.
– Та‑ак… – проговорил Олег. – Вот что, Лысун. Я здесь побуду, а ты обойди тот дом вокруг, глянь, нет ли там другого выхода. Понял? И сразу сюда.
Олфоромей кивнул и отправился на разведку. А Сухов пристроился за толстым каштаном, поглядывая поверх развилки.
Дом, в котором скрылся Бэрхэ‑сэчен, был не из бедных, но и роскошью не блистал. Поднимая стены на три этажа, он поддерживал крышу из двойного тёса. Ставни были закрыты, дым из трубы не вился… Называется: «Никого нет дома».
Лысун показался из глухого переулка, и Олег негромко свистнул ему.
Олфоромей живо дотопал, притулился к дереву.
– В общем, так, – сказал он веско. – С той стороны – овраг глубокий, забора там нет. И ежели этим охота придёт отъехать незаметно, то они по оврагу‑то и уйдут. Однако снег нетронут.
– Ясненько… Вот что, сбегай тогда к нашим, найдёшь мне кафтанчик, как у «чёрного клобука», и притащишь сюда. А я пока посторожу.
– А кто это, вообще?
– Знать бы… Ты про монголов слыхал что‑нибудь?
– Монголов?..
– Ну, как их тут ещё называли… называют… Татары!
– Дык кто ж про татар не слыхивал! Знамо дело, слыхал. Они ж у прошлом годе на булгар войной ходили, кучу народу побили, все грады пожгли. Была Булгария, и нету!
– А ты этих татар живьём видал?
– Врать не буду, не видал. А цего?
– А того, друже Олфоромей, что мы давеча татарина догоняли.
– Ну?! – выдохнул Лысун. – А цего он во дворце забыл?
– Вот это мне и интересно! Ходит этот гад по Киеву, вынюхивает, а потом всё своим ханам доложит. Может такое быть?
– А цего? Запросто!
– Вот и я так думаю… Ты ещё здесь?
– Бегу!
Олфоромей убежал, но ожидание не затянулось – вскоре новик примчался обратно и протянул Сухову тёплый халат из некрашеной бурой шерсти, расшитый по краям тесьмою.
– Вот! Бегубарс Тоглиевич передал, он сам из берендеев.
– Порядок!
Олег накинул поверх кольчуги халат и подпоясался кушаком.