Бабушка - стр. 19
«Это твой муж делает?» – спросил ее господин.
«Делал, сударь, делал, что правда, то правда, да вот осенью два года будет, как последнее одеяло соткал. До чахотки доработался. Хорошо еще, что я всегда к станку приглядывалась и ткать выучилась, – есть теперь чем жить. Вот и Мадленке я вечно твержу: „Учись, девочка, чему научишься, того не отнять“».
«Так это твоя дочь?»
«Нет, господин, она кумы моей дочка. Подсобляет мне иногда. Вы не смотрите, что она такая маленькая, – девчушка она ловкая, и руки у нее золотые. Это вот одеяло она сама выткала, я ей не помогала!»
Господин потрепал меня по плечу и ласково на меня взглянул; ни прежде, ни потом не видела я таких красивых и синих, как васильки, глаз!
«А своих детей у тебя разве нет?» – повернулся он опять к Новотной.
«Есть один мальчишка, – ответила та. – Я его в Рыхнов[26] на учение отдала. Господь Бог наделил его способностями, учится он играючи и так в церкви поет, что прямо заслушаешься. Я никаких денег не пожалею, чтобы он священником стал!»
«А если он не захочет им стать?» – спросил господин.
«Захочет, сударь, обязательно захочет. Иржи у меня мальчик послушный», – отвечала тетушка Новотная.
А я, пока они говорили, все смотрела на эту трубочку и думала – как же он в нее глядит-то? И он, словно бы угадав мои мысли, вдруг повернулся ко мне и спросил: «Тебе, верно, хочется знать, далеко ли в эту подзорную трубу видно?»
Я покраснела и потупилась от смущения, а Новотная возьми да и скажи:
«Мадлена думала, что это флейта, а вы – музыкант. Ну, я уж ей растолковала, кто вы такой».
«А ты знаешь, кто я?» – засмеялся господин.
«Не то чтобы я знала, как вас зовут, но знаю, что вы в свою трубку присматриваете за людьми, которые строят крепость. Правильно?»
Господин даже за бока от хохота схватился.
«Что ж, тетушка, – говорит, – угадала. А ты, – повернулся он опять ко мне, – можешь, если хочешь, в эту подзорную трубу посмотреть».
Тут уж он смеяться перестал и сам трубку мне к глазу приложил. И я, милые вы мои, такие чудеса увидала! Жителям Яромержа прямо в окна заглядывала, примечала, кто что делает, да так, будто совсем рядом стояла. Даже людей, что в полях работали, рассмотрела! Я и тетушке Новотной трубу дать хотела, да она отказалась:
«Стара я уже в игрушки играть!»
«Но это не для игры, тетушка, а для дела нужно!» – возразил господин.
«Может, оно и так, да мне это ни к чему», – ответила вдова и так в волшебное стекло и не глянула. А я вдруг подумала, что смогу рассмотреть в трубу императора Иосифа, и начала водить ею из стороны в сторону, и даже сказала господину, раз уж он был такой добрый, кого хотела бы увидеть.
«Тебе так важно посмотреть на императора? Ты что же, любишь его?» – спросил господин.
«Да как же его не любить? – отвечала я. – Все знают, какой он добрый и приветливый. Мы каждый день за него молимся, хотим, чтобы Господь даровал ему долгие годы царствования – ему и его матери-императрице!»
Господин вроде как улыбнулся и сказал:
«Так, может, ты и поговорить бы с ним хотела?»
«Боже сохрани, я бы от страха не знала, куда глаза девать!» – ответила я.
«Да ведь меня же ты не боишься, а император такой же человек, как я!»
«Ну нет, он совсем не такой, сударь, – вмешалась тетушка Новотная. – Император – это император, по-другому и не скажешь. Я слыхала, что того, кто на него смотрит, то в жар, то в холод бросает. Наш советник с ним два раза говорил, вот он это и сказывал».