Бабка поневоле - стр. 8

– Кабинет 314, пятый этаж. Следующая!

Я отступила, чувствуя себя одновременно побеждённой и победившей. Получила я талон? Да. Но ценой чего? Ценой того, что я стала просто диагнозом. «Диабет, кабинет 314». Не Зоя, не человек с мечтами и страхами, а ходячая болячка.

Убитая этим открытием, я побрела в сторону кабинета эндокринолога, по пути ненароком подслушивая обрывки диалогов.

– …а у меня вот в коленке стреляет, как гвоздь вбили…

– …а мой-то совсем обленился, на диване как тюлень, только телек смотрит…

– …внучка опять эту музыку слушает, бум-бум-бум, я думала, штукатурка с потолка посыпется…

Было странно осознавать, что все эти «бабушки» и «дедушки» – не безликая масса. У каждого из них была своя жизнь, полная боли, обид, маленьких радостей и огромного одиночества. И общество удобно спрессовало их в один образ – «пенсионеры в поликлинике».

Я пристроилась на свободный стульчик в коридоре, закрыла глаза и попыталась представить себе море. Любое другое место.

– Зойка! Воронова! Это ты?

Я вздрогнула и открыла глаза. Передо мной стояли три пожилых женщины. Одна – коренастая, с короткой стрижкой и пронзительным взглядом, вторая – худая, с седыми волосами, убранными в изящный пучок, и с ярким платочком на шее, а третья – аккуратная, в очках, с умным и слегка ироничным выражением лица.

Паника. Кто это? Я уставилась на них, чувствуя, как краснею.

«Не дрейфь, – тут же зашептала Михаловна. – Это мои… то есть, наши. Короткая – Валя, бывший прораб. С платочком – Алевтина, наша муза-художница. А в очках – Галя, бухгалтер и главный стратег. Улыбайся!»

– Девочки, – выдавила я, пытаясь изобразить на лице радость узнавания. – Здравствуйте!

– Смотрите-ка, наша Зоя расфуфырилась! – раскатисто рассмеялась Валя. – Шляпка! Пальтецо! К эндокринологу, что ли, на свидание собралась?

– Ой, Зоечка, ты так хорошо выглядишь! – всплеснула руками Алевтина. – Прямо воспряла! После больницы-то все как варёные, а ты – хоть сейчас на конкурс красоты «Мисс Пенсионерка»!

Галя молча смотрела на меня через очки, и мне показалось, что её взгляд просверливает меня насквозь.

– Зоя, а ты чего это молчишь? – спросила она наконец. – Очухалась ещё не до конца после той аварии?

«Скажи, что голова кружится от лекарств, – быстро подсказал внутренний голос. – Всегда работает».

– Да, Галь, голова чугунная, – вздохнула я, прикладывая руку ко лбу. – Эти таблетки меня совсем добивают.

– Ничего, прорвёмся! – бодро хлопнула меня по плечу Валя. – Мы тут все, как на подбор, ходячие аптеки. Зато крепкие и веселые!

И в этот момент со мной случилось что-то странное. Их энергия, их шутки, их забота – пусть и обращённая не совсем ко мне – растопили лёд одиночества, сковавший моё сердце в этом коридоре. Я смотрела на их морщинистые, но такие живые лица и понимала: я не одна.

– А знаете что, девочки? – неожиданно для себя сказала я. – А давайте сходим в кафе? Я угощаю кофием!

Воцарилась секундная пауза, а потом Валя снова рассмеялась:

– Вот это да! Зоя Воронова предлагает в кафе! Мир явно сошёл с ума. Но я – за!

– Ой, как романтично! – обрадовалась Алевтина. – Только чтоб с пирожным!

Галя снова посмотрела на меня с тем же изучающим взглядом, но в уголках её губ дрогнула улыбка.

– Ладно. Только чтобы не «капучино» этот твой, а нормальный кофе. Как у людей.