Азбука едет по России (сборник) - стр. 12
– А ладьи какие были?
– Что, государь?
– Спрашиваю, ладьи какие были? Кто строил? И как?
– Не слышал, государь…
– Какое им название? Ши́тики? Карба́сы? Бу́сы?
– Как мне знать, государь? Я, слава Создателю, по морям не плавал… А дозволь спросить: откуда тебе такие мудрёные слова ведомы?
Пётр пожал плечами и не ответил. Слова эти слышал он от потешных Преображенского полка, а те в свою очередь слышали их от отцов, дедов, слуг и родичей, из которых многие ходили и по рекам, и по морям. Но никто не мог рассказать Петру в подробностях про эти корабли.
Он поглядел в окно на пышные белые облака, плывущие по синей небесной глади, и ему показалось, что это русские корабли, что плывут они под парусами по старому дедовскому пути – через Русское море, вокруг зелёного горбатого мыса, похожего на медведя, погрузившего свою морду в воду…
Слышал он от потешных, конюших и дворцовых слуг ещё про море северное, серое, свирепое, про разноцветные сполохи, что в небе играют, про большие русские корабли, называемые «ко́чами», идущие к дальнему ледяному острову Груманту[23]…
Стрешнев поспешно встал. Дверь раскрылась, и в комнату вошёл дядя Петра – Лев Кириллович Нарышкин.
– Государыня сюда жалует, – сказал он.
– Уйди, Тихон, – проговорил Пётр и обернулся лицом к двери.
Вошла Наталья Кирилловна. Она подошла к Петру и положила ему руки на плечи.
– Петруша, – заговорила она жалобно, – что это ты придумал – по речке плавать! Того и гляди, утонешь!
– Не утону, мать, – сказал Пётр. – От смелого и смерть бежит.
– Завёл себе потеху водяную, бог с ней! А зачем других за собой таскаешь? Тебе вольная воля, а боярин Троекуров обиделся. Уж он было сына своего простил, да как увидел его на лодке-то, тут опять рассердился. «Откажусь, – говорит, – от своего сына, не надобен мне такой сын, порченый!»
– Ох, мать… – вздохнул Пётр. – Надоел мне твой боярин! Не человек, а пузырь с бородой. Да пускай едет обратно в Москву.
– Нельзя, Петруша, – твёрдо сказала царица, – он человек нужный, он наш человек. Сестрица-то твоя, Софья, в Москве сидит не без дела: она всё против нас злые козни строит. Не знаешь ты разве? Уж и на тебя наговоры были, чтоб тебя извести ядом или ножом, чтоб ей самой царством править. А боярин Троекуров – человек важный, у него под рукой всё стрелецкое войско. Стало быть, ежели он своё войско к нам пошлёт, быть нам целыми. А ежели он на ихнюю сторону перекинется, кто нас защитит?
– Кто? – ретиво сказал Пётр. – Мои солдаты – вот кто!
– Ребята-то?
– Для кого ребята, а для меня настоящее войско. Чай, не хуже стрельцов будут. Да и стрельцы-то не все на Софьиной стороне. Есть такие, что и за нас стоят. Не бойся, мать, я тебя в обиду не дам. Вот нынче флот нужен…
– Какой такой флот?
– Какой флот бывает – корабли…
– Господь с тобой, Пётр! Зачем тебе корабли?
– Зачем корабли? Чтоб воевать!
– С кем воевать, Пётр?
– С врагами державы нашей, матушка. Коли Софьины люди против меня поход замыслят, я им пушки под самые окна подведу.
– Ох, Петруша, это забава твоя!
– Нет, мать, увидишь, что не забава. Отпусти меня пожить в Переяславле!
– В каком Переяславле?
– Что на Плещеевом озере, верстах в сотне отсюда.
Наталья Кирилловна всплеснула руками:
– Куда я тебя в такую дальнюю дорогу отпущу? Ведь тебя изведут враги!
– Ничего, мать, я уж не мал, справлюсь. Я хочу строить корабли. Я плавать хочу.