Айви. Возрожденная из пепла - стр. 22
– И ты еще и смеешься? Да он, наверное, святой. Расскажи мне все.
Я тяжело выдыхаю, сдаваясь. Ведь она не просто моя сестра, она моя лучшая подруга.
– Обещай не сходить с ума, если я расскажу. Это не так важно.
– Это очень важно, Айви.
– Холли! – одергиваю я ее.
– Ладно. Обещаю не делать из мухи слона.
– Мы встретились два дня назад на вертолетной экскурсии. Он пригласил меня на свидание, но я отказалась. Потом я встретила его на пляже. Он тоже живет в отеле здесь, в Поипу. Он пожарный. Играет на гитаре. Он останется здесь еще на двенадцать дней. Он тоже из Нью-Йорка. О, и это его медовый месяц.
– Чего? – кричит она в телефон, заставляя меня снова рассмеяться.
Следующие десять минут я рассказываю, и к тому времени, как мы прощаемся, я уверена, что Холли сама захочет с ним встречаться. Почему бы и нет? Я могла бы их познакомить, когда мы вернемся домой.
Но сразу же появляется странное и неприятное чувство, когда я думаю о Холли и Бассе. Это совсем незнакомое чувство, что змеей скользит по моей спине, и я стараюсь подавить его.
Бросаю телефон на кровать и направляюсь в душ.
Телефон снова пикает.
Я смотрю на часы: всего семь тридцать. Несмотря на то что я здесь уже целую неделю, мне все еще трудно привыкнуть к шестичасовой разнице во времени с Нью-Йорком, и я просыпаюсь очень рано. Но это ничего: утренняя прогулка по пляжу обычно лучшая часть моего дня.
Я надеваю шорты и топ и направляюсь на прогулку. Удивляюсь, увидев Эрму так рано, ведь тюлени обычно появляются на пляже только днем, но сейчас один из них здесь.
– Совсем покоя не дают? – спрашиваю я.
– Думаю, она ранена, – отвечает Эрма. – Я уже вызвала нашего ветеринара.
– Ужас какой. А где второй? Разве они не всегда путешествуют парой?
– Не всегда. Но похоже, что на нее напали, вот она и вышла сюда, чтобы залечить раны.
– Напали?
– Так бывает, когда много самцов сражаются за право спариться с самкой. Она часто попадает под горячую руку.
Я прикрываю рот рукой, чтобы не ахнуть.
– Это, получается, ее что, изнасиловали?
Эрма смеется и касается моей руки.
– Все не настолько ужасно. Тюлени-монахи ведут себя так миллионы лет. Они не создают долгосрочных связей как люди. Как ты и твой красавчик-парень.
Я поднимаю брови.
– Мы тоже не «формируем долгосрочные связи», Эрма. Мы просто друзья.
Она смотрит на меня так, будто сказала какую-то глупость:
– А жаль. Из вас получилась бы очень красивая пара.
Она переводит взгляд с тюленя на меня:
– Знаешь, у Флип нет выбора, как именно провести жизнь. Это запрограммировано в ее генах. Но у людей есть одно чудесное отличие. У нас есть выбор. И иногда один выбор может определить всю нашу жизнь. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем сделать его.
К тюленю начинают подходить люди, и Эрма уходит – ей нужно следить за тем, чтобы никто не заходил за оградительные веревки и не потревожил животное.
Этим утром я гуляю дольше и дважды прохожу обычный маршрут, чтобы провести на пляже больше времени. В голове вертятся слова Эрмы. Старики всегда считают себя такими мудрыми, они уверены, что знают все, потому что прожили дольше нас. Я думаю, она просто перегрелась на солнце. И слишком долго смотрела на влюбленных людей, гуляющих по пляжу. Слишком долго смотрела на людей, наслаждающихся раем.
Но в этом раю она не видит другую сторону. Темную сторону, где люди уходят слишком рано.