Айседора Дункан. «Танцующая босоножка» - стр. 20
– Зайдите завтра, вы все получите.
Завтра они получили совсем немного, причем, от швейцара и именно в швейцарской, хозяйка не посчитала нужным встретиться с танцовщицей, еще вчера приводившей в восторг гостей салона. Сумма была ничтожной, возможно, она распорядилась дать больше денег, и им передали не все, или просто не представляла, сколько нужно заплатить этой босоножке.
В других салонах не лучше. Хозяева не сознавали разницу между собственным положением и теми, кто перед ними выступает. Нередко в такие вечера устраивались сборы средств в пользу бедных. Дунканов угощали чаем, клубникой со сливками, пирожными, аплодировали, даже демонстрировали полные подносы вырученных в результате выступления золотых монет и чеков в пользу очередной благотворительной организации, не понимая, что вовсе не ради благотворительности Айседора танцевала несколько часов. Она была готова танцевать бесплатно хоть ежедневно и с утра до вечера, если бы кто-то платил за жилье и самую скромную еду.
Но таких не находилось. Английские нувориши оказались ничуть не щедрей американских и понимание философии нового танца если и выказывали, то лишь из вежливости, привычно не желая спорить.
– Мне кажется, они ни слова не запомнили, если вообще что-то поняли из выступления Раймонда! – горячилась Айседора.
– Пусть так, но нас же снова пригласили, – пыталась урезонить сестру Элизабет, которая тоже не любила споры.
– Как дрессированных обезьянок. Нужно успеть позвать к себе этих Дунканов, пока не закончился сезон! Думаешь, их трогает танец или интересует музыка Невина?
Но как бы ни бушевала Айседора, выбора у них все равно не было, иного способа заработать на жизнь не находилось.
Однажды ее мысли подтвердил высокий красивый мужчина, говоривший с непонятным акцентом. Воспользовавшись отдыхом босоножки, он подошел, протягивая бокал красного вина. Айседора помотала головой:
– Извините, я не пью.
Она боялась опьянеть, выпив хоть глоток на совершенно пустой желудок, ведь они со вчерашнего дня не ели. Голод особенно сильно чувствовался в богатых домах, где через открытые двери почти всегда были видны богато накрытые столы со множеством яств. Но актеров никогда не приглашали за эти столы, слишком много чести для комедиантов.
– Мисс, вы прекрасно танцуете, весьма своеобразны, даже неповторимы, но этого мало, чтобы давать сольные выступления.
– Но я их даю! – почти возмутилась Айседора.
– В салонах, – спокойно уточнил собеседник. – Здесь вы просто забавная игрушка, которая завтра выйдет из моды. Сегодня вам аплодируют скучающие дамы и пресыщенные жизнью мужчины, но завтра появится кто-то более забавный и вас перестанут приглашать. Один-два сезона, не более.
Айседора стояла оглушенная, не зная, что возразить. Он был прав, это жестокие, но верные слова. Сезон заканчивался, приглашения поступали все реже, а что будет, когда гости салонов разъедутся по своим имениям на лето? И можно ли надеяться, что ее пригласят танцевать осенью?
Айседора сумела справиться с собой, ее ответный тон был ироничен:
– И что же по-вашему я должна делать?
Собеседник, внимательно наблюдавший за танцовщицей, кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями:
– Вы молодец, умеете смотреть правде в глаза. Что делать? Найдите себе труппу, в которой сможете выступать на сцене. Даже великая Фуллер не танцует одна.