Айр'Калет - стр. 43

Тот, грузный мужик с рыжими бакенбардами и кожаным фартуком, что давно перестал быть чистым, даже не поднял глаз. Я положил на стойку несколько монет.

– Две комнаты. Срок неопределён.

Он кивнул, звякнул ключами и, не меняя выражения лица, выдал два железных ключа с грубыми бирками. Я взял их, обернулся к Лоринтару и кинул один.

– Обустраивайся. Подождём их здесь. Я пока пойду разнюхаю, как обстоят дела с переправой.

Он коротко кивнул и направился вверх по лестнице.

Я вышел обратно на улицу, вдохнул прохладный речной воздух. Порт простирался вдоль берега на сотни шагов, деревянные помосты, грузы, ящики, крики грузчиков и резкий лай портовых псов. Корабли стояли вплотную, цепляясь бортами за соседа. Баркасы, торговые шаланды, узкие речные паромы и даже один высокий корабль с двумя мачтами, украшенными резьбой по дереву.

Река здесь была широка, как поле, по которому плывут облака. Глубокая, могучая, она не суетилась. Её течение было размеренным, но не медленным. Чтобы пересечь её, требовалось немало времени, а плыть вниз по течению не меньше нескольких часов, может, и больше, смотря куда держать путь. Река жила своей жизнью: здесь рождались тайны, уходили бедняки, прибывали герои, и не каждый возвращался.

Я встал у перил помоста и вгляделся вдаль, туда, где горизонт утопал в тумане и мачтах. Нам нужен был корабль. Желательно с капитаном, у которого больше морских историй, чем долгов. И чтобы не задал лишних вопросов, когда мы поднимемся на борт. Не хотелось бы потом оправдываться перед стражей о том, куда я держу путь с тёмным под рукой.

Порт бурлил жизнью, как котёл с похлёбкой: где-то кричали грузчики, утопая по колено в ящиках и мешках, где-то скрипели канаты, туго натягиваясь под тяжестью грузов, а чуть поодаль пьяные моряки с усердием затягивали какую-то морскую балладу. Я брёл между пристанями, щурясь на солнце, которое уже клонилось к закату, переливая воду в реке мягким золотом.

Швартовые бочки, покачиваясь, глухо стучали о деревянные сваи. У причалов теснились суда: от пузатых торговых барж, погруженных чуть ли не до борта, до хищных боевых кораблей. Я останавливался у каждого второго, задавал один и тот же вопрос: не идёт ли кто на другой берег, вверх по течению. Ответ был либо вежливо отрицательным, либо недоумённым. Большинство судов готовились выйти в море, на торговлю или ловлю. Один капитан даже предложил мне наняться к ним в команду, но я только усмехнулся и покачал головой: крутить штурвал, дело может, и благородное, но не моё.

Минуло около получаса. Сапоги мои скрипели от пыли, скопившейся у края причала. Я уже подумывал вернуться и попробовать поискать кого-нибудь в трактире, когда взгляд зацепился за мачту фрегата с выцветшим флагом, на котором была изображена чайка на фоне голубой волны. Судно выглядело крепким, свежевыскобленным и недавно просмолённым. Значит готово к ходу. Я нашёл одного из моряков, скучающего у трапа, и задал свой вопрос. Парень, пожёвывая соломинку, махнул в сторону города.

– Капитан ушёл. – сказал он. – Куда не сказал. Когда вернётся тем более. Хотите ждать, ждите. Мы не против.

Я кивнул, поблагодарил, и отошёл чуть в сторону. У одного из складов стояли сложенные друг на друга ящики. Уселся на один, нашёл более-менее устойчивый, и с облегчением выдохнул. Стук каблуков, скрип досок под ногами грузчиков, далёкие выкрики, всё это слилось в привычный, убаюкивающий шум. Порт сам пел мне свою песню: меланхоличную, солоноватую, пропитанную табачным дымом.