Автобиография - стр. 74

Реджи Модлинг и Тед Хит были в целом двумя единственными фигурами, считавшимися серьезными претендентами на лидерство, которое впервые должно было решиться гослосованием среди членов парламента. Считалось, что у Реджи больше шансов. Хотя его деятельность на посту канцлера казначейства подверглась серьезной и в некотором смысле оправданной критике, не было сомнений в его опытности, блестящем интеллекте и влиянии в Палате общин. Его главной слабостью была некоторая леность – частый спутник тех, кто знает, что они от природы и без усилий умнее, чем окружающие.

У Теда был совершенно другой характер. Он был методичным, сильным и по крайней мере в одном вопросе, стоявшем для него выше всех прочих – Европа, – человеком несгибаемой решимости. Будучи министром финансов теневого кабинета, он имел возможность продемонстрировать свои способности, энергично взявшись за финансовый законопроект, который в те дни обсуждался в парламенте. Тед считался несколько правее Реджи, хотя оба они были центристами по партийным меркам. Они по-разному смотрели на вопрос о Европе, Реджи более склонялся к Европейской ассоциации свободной торговли, а Тед убеждал парламент, что ЕЭС было жизненно необходимо. Но их подход к специфическому политическому курсу вряд ли влиял на вопрос, кого нужно поддержить.

Я знала Реджи как члена парламента от соседнего избирательного округа Барнет, и мне нравилось сочетание его легкого шарма и острого интеллекта. Личность Теда мне казалась во многом превосходной, но он не был обаятелен, он, честно сказать, даже не пытался таковым быть. Возможно, он был более непринужден в разговорах с мужчинами, нежели с женщинами. Но не только женщинам было трудно с ним ладить. Мне казалось, что хоть я и знаю его долгие годы, в некотором смысле я не знаю его вовсе. Я не чувствовала в то время никакой враждебности, просто недостаток человеческого тепла. Ни тогда, ни позже я не считала любезность обязательным или даже чрезвычайно важным качеством лидера. И все же, приняв во внимание все нюансы, я собиралась голосовать за Реджи Модлинга.

Кит Джозеф убедил меня передумать. К тому моменту Кит был моим другом. Мы вместе работали над пенсионной политикой в 1964–1965 гг., он по большей части выступал в роли старшего партнера. Как и на всех, кому доводилось с ним общаться, он произвел на меня впечатление силой своего ума и глубиной своего сочувствия. Кит пошел в политику по тем же причинам, что и многие левые, – он хотел улучшить долю простых людей, особенно тех, кто, как он видел, ведет бедную, неполноценную жизнь. Много шуток было сказано – лучшие из них принадлежали самому Киту – о том, как изменились его отношение и направление его политики касательно самых разных вопросов – и жилищных условий, и здравоохранения, и социальных льгот. Но главной нитью оставался его безустанный поиск правильного ответа на вопрос, как разрешить проблемы реального человеческого страдания. Так что я со вниманием выслушала его, когда он позвонил по телефону и сказал, что, поскольку он знает, что я намереваюсь голосовать за Реджи, я должна подумать еще раз. Кит видел слабости Реджи. Но он хотел говорить о сильных сторонах Теда. Он обобщил их так: «Тед страстно желает помочь Британии». И конечно, этого же хотел Кит, и этого хотела я.