Авернское озеро - стр. 22
– Ошибиться, – поправила Соня. – Неужели ты думаешь, что синоптики сознательно нас обманывают?
– В том-то и дело, что бессознательно. В этом-то вся и беда.
– На самом деле ложь не так уж страшна, – взвешивая каждое слово, предположила Соня. – Я не имею в виду какую-нибудь глобальную, политическую ложь. Но на бытовом уровне иногда проще утаить правду, и никому это не приносит вреда.
Денис снял очки, но взгляд его остался непроницаемым. Покосившись на шагающего позади Андрея, он негромко спросил:
– А если бы ты выяснила, что у твоего больного неизлечимый порок сердца и операция уже не поможет… А он не догадывается об этом и собирается, допустим, жениться. Ты бы солгала ему или сказала правду?
Соня с сожалением покачала головой:
– Ты плохо представляешь человека с тяжелым пороком сердца… Такие люди всегда знают, что с ними, потому что их наблюдают с самого рождения. А неоперабельные больные обычно не доживают до возраста, когда можно жениться…
Но эти печальные подробности Дениса мало интересовали. Он нетерпеливо спросил:
– Но я же говорю – допустим! Ты бы лишила его нескольких месяцев счастья?
– Не знаю. Это слишком трудный вопрос. Мне ни разу не приходилось стоять перед таким выбором. Может, и не лишила бы.
– А как же его жена? – Голос зазвучал строго. – Чем для нее обернулась бы твоя ложь во спасение? Вдруг она забеременела бы за это время?
Он остановился, кусая губы и глядя на синий скалистый берег по ту сторону реки, на ощупь нашел ее руку.
– Человек должен знать, если он болен. Тем более каждый догадывается о своей болезни.
Отгоняя темную тревогу, возникшую в солнечном колыхании воздуха, Соня шутливо хлопнула его по мгновенно напрягшемуся животу.
– Но ты-то здоров, судя по всему! Зачем тебе об этом думать?
– Да, – он с облегчением улыбнулся, – я здоров. Ты уже догадалась, куда мы идем? А ты, мой верный Санчо Панса?
Он на ходу обернулся к Андрею и легонько ткнул его в бок. Тот увернулся и молча пожал плечами.
Наклонившись к Денису, Соня шепнула:
– Слушай, а от кого он тебя охраняет? У тебя есть враги?
– Понятия не имею, – беспечно отозвался он. – Может, и есть. Это идея отца. Может, у него есть враги…
– Может? Вы что, не общаетесь с ним?
– Почему же, общаемся. Вчера он даже зашел пожелать мне спокойной ночи и еще как-то странно посмотрел на меня. Но неужели ты думаешь, он станет рассказывать мне о своих делах?
– А что в этом особенного? Мы с отчимом говорим обо всем на свете.
– У тебя отчим? – удивился Денис. – Я не знал…
– Конечно, не знал. Я еще не говорила о нем.
– Разве ты точно помнишь, что говорила? – не поверил он. – А я вот вечно все забываю…
Соня решила вернуться чуть назад.
– Почему ты назвал его Санчо Пансой? Ты читал «Дон Кихота»?
– Читал. А что, по мне не скажешь?
– Скажешь, скажешь! А вот как звали жену Толстого, ты не помнишь.
Денис пренебрежительно отмахнулся:
– Я не люблю Толстого. У него нет фантазии, один голый реализм. Гоголь мне нравится больше.
«Еще бы, он был таким же сумасшедшим», – едва не сказала Соня.
– Значит, тебе нравится фантастика?
– При чем тут фантастика? Разве Гоголь – фантаст? Или Сервантес? Ты что, считаешь меня слабоумным?
– Нет-нет, – заторопилась Соня. – Я, признаться, не сильна в литературе.
– Зачем же ты завела этот разговор?
– Но мне приходится много читать по специальности, – словно оправдываясь, произнесла Соня и нахмурилась: «Еще не хватало выкручиваться перед каким-то мальчишкой!»