Авернское озеро - стр. 15
Теперь отстранился он.
– С чего ты взяла, что Аннушка опустилась? Она – талантливый человек. Мне до нее расти и расти.
– Но мне показалось, что животные предпочитают общаться с тобой.
– Я не про животных. Тебе не понравились ее стихи?
– Это она написала?
– Она. Я помню наизусть все ее стихи. Я заполняю ими собственную бездарность.
Помедлив, Соня все же спросила:
– А вдруг ты просто не знаешь о каком-нибудь своем скрытом таланте?
– Если бы, – вздохнул Денис. – Но у меня нет и скрытых талантов. Так противно ощущать себя посредственностью.
– Ты – необычный человек. Мужчинам более свойственно при первом знакомстве распускать хвост, а ты пытаешься сровнять себя с землей.
Денис вдруг запротестовал:
– Ну уж нет! Во мне много замечательного, ты еще убедишься. Но самое главное – со мной приятно танцевать.
Он нахально улыбнулся и безо всякого перехода опустился на колени, умоляюще подняв к ней лицо. Гитара затихла, хотя Денис не подавал никаких знаков. «Спасибо», – шепнул он, и впервые за этот день Соня сделала то, чего ей действительно хотелось – боязливо провела рукой по его гладким волосам и теплой щеке.
Денис поднялся и, глядя на нее исподлобья, произнес тоном гипнотизера:
– Сегодня я буду сниться тебе всю ночь. Хочешь ты того или нет.
И он действительно ей приснился…
А утро взорвалось восторгом. Он был алого цвета и пах влажной свежестью. Вслед за букетом вплыло восторженное лицо матери, с почтительной осторожностью державшей розы за длинные стебли. С замиранием в голосе она произнесла:
– Смотри, что тебе принесли, пока ты спала… Кстати, почему ты не пошла на работу?
– Разве я не говорила? Я взяла отпуск. Кто их принес?
– Какой-то милый мальчик. Он назвался Денисом, а фамилию почему-то не сказал. Ты его знаешь?
– Знаю.
– Очень милый мальчик, – с нежностью повторила мать. – Ты только посмотри, какая красота!
Тамара Андреевна торжественно приблизилась к постели дочери и положила розы прямо на простыню.
– Они же мокрые! – сердито воскликнула Соня и подхватила цветы. – Смотри, все намочила.
– В тебе нет ни капли романтики, – с сожалением заметила мать. – Если б мне ранним утром принесли такие розы, я была бы счастлива исколоться о них в кровь.
Соня строго посмотрела на нее.
– Мама, я хочу, чтобы ты имела в виду. Ни эти цветы, ни этот милый мальчик ничего для меня не значат. Это пациент, понимаешь? Его родители попросили меня незаметно понаблюдать за ним. Так, чтобы он ни о чем не догадался. Поэтому не возлагай никаких надежд. И никому ни слова!
Тамара Андреевна нехотя переложила букет на стол и осторожно присела на край постели, машинально накручивая на палец выбивающиеся завитки на шее. Эту привычку Соня знала с самого детства, и почему-то она удивительно трогала ее.
– Значит, он болен? – сочувственно протянула мать. – То-то он показался мне каким-то грустным. Такой очаровательный мальчик!
– А какие у него плечи!
– Соня! Как ты можешь? Это же твой пациент.
– Но я ведь живой человек! Его тело вызывает у меня восхищение. И как у врача тоже. Что в этом плохого? Я умею держать себя в руках, не беспокойся. Он был не в шортах?
– Нет, в джинсах.
– Жаль. Ты бы видела, какие у него ноги… Почему самые роскошные мужики на поверку или шизофреники, или гомосексуалисты?! Невольно впадешь в отчаяние!