Авантюристы. Книга 3 - стр. 23

Пики Михаил с Сергеем доставили, как и было обещано, через час и Иван Савельевич, разбив новоприбывшее подкрепление на десятки и сотни, принялся «гонять сиволапых», отведя их за рощицу и выбрав полянку пообширнее. Крестьяне, сбивались в кучи и, выставив копья, демонстрировали наблюдателям огромных, серых ежей.

– В шеренги. Плечо к плечу,– орал, срывая голос Иван Савельевич и его помощники из кадетов, растаскивали слипшихся в кучи ополченцев сермяжных. Пришлось ставить каждого в место обозначенное, сначала первую шеренгу, потом вторую, затем третью и так в глубину до десятой. При этом Иван Савельевич с простотой необыкновенной пояснял:

– Впереди стоящего убьют, значит, встаешь на его место. Копье древком в землю упри. Стой здесь. Задача конных остановить. Ну а коль прорвется кто, тогда руби топором, режь ножом,– топоры и ножи упоминал он не для красного словца. И то, и другое было доставлено вместе с копьями. Пришлось Михаилу правда М.Э. использовать для этого, но выставить крестьян с одними копьями он посчитал неразумно, тем более, что топор в руках мужицких инструмент вполне привычный и в рукопашной схватке, пожалуй, и сабле не уступит, особенно против конницы, когда она вламывается в пешие порядки. Копье тогда становится бесполезно, а вот нож и топор, которым с легкостью можно вспороть лошади брюхо, становятся средством весьма эффективным и обучать тут особенно никого и не нужно. Каждый получил пояс с ножнами, и мужики ахали, щупая кожаный ремень, и даже нюхали, удивляясь и радуясь, с непосредственностью подростков. Затягивали их, на своих зипунишках, и приноравливались к ножам и заткнутым наискось топорам.

Понаблюдав за попытками «отцов-командиров» превратить экстренно, неорганизованную толпу во что-то, хоть отдаленно напоминающее войско, Михаил с Сергеем распрощались и ускакали в направлении Горок, подбадриваемые сигналом, который опять появился на металлодетекторе. Сигнал был устойчив и когда они въехали в Горки, показывал удаленность от ларца чуть больше двух километров и расстояние это увеличивалось.

– Движется и, скорее всего, по Смоленской дороге в сторону Москвы,– предположил Михаил и парни, не задерживаясь в деревушке, свернули на Смоленскую дорогу. Предположение оказалось верно, так как расстояние начало уменьшаться. И если бы не интенсивное движение встречное, то догнать, теперь по пеленгу объект было бы делом нескольких минут. Но не сегодня и не в этот час.

Москва гнала в Армию все необходимое. Генерал-губернатор Ростопчин, чтобы о нем не говорили впоследствии, современники и потомки, в каких бы грехах его ни обвиняли, в одном обвинен не был и не будет. Все, что просил Командующий для нужд Армии, получал по распоряжениям Растопчина незамедлительно и в полном объеме.

Солнце, палившее нещадно, высушило землю и пылевое марево висело над дорогой, превращая лица возниц в серые маски. Громыхали колеса на колдобинах, стучали копыта тысяч крестьянских лошаденок, мобилизованных для нужд армии, переругивались и перекликались между собой люди и, все вместе это сливалось в поток звуков, тревожный и непрерывный. Пришлось прижаться к обочине и двигаться навстречу этому потоку, ведя лошадей в поводу. Верхом ехать было совершенно невозможно. Ветви деревьев, подступивших вплотную к дороге, заставляли пригибаться к самой луке седла и ехать, постоянно согнувшись удовольствие было, то еще. А вот объект неожиданно стал удаляться, похоже, нашел возможность обходного маневра или же перед ним иссякла встречная масса, но цифры на детекторе замельтешили, в сторону увеличения расстояния и Михаил озабоченно взглянув на Сергея, ускорил шаги. Через пару километров действительно обозы встречные поредели и это позволило снова сесть в седла и попробовать сократить расстояние, которое уже достигло максимума и сигнал периодически пропадая, колыхался на отметке в 5-ть тысяч метров. Промелькнули избы деревушки, которая отмечена была у Михаила, как Новое село, которое и было, может быть когда-то таковым, но сейчас покосившиеся, черные и крытые соломой избы названию этому не соответствовали. Церквушка, с облупленным куполом, мелькнула мимо и несколько дворняг облаяли их из-за перекошенных плетней. Население, судя по всему, оставило село и по нескольким кривым улицам его бродили сейчас несколько сотен явно проезжающих мимо обозников, остановившихся по своим надобностям. Однако в избы они не совались, поили лошадей из единственного деревенского колодца и что-то жевали сами, присев в тени своих телег. Избы с закрытыми ставнями и дверьми, нахлобучив крыши из почерневшей соломы, будто предчувствуя ожидающую их участь сгореть вскоре дотла, замерли в ожидании, покорные и беззащитные.