Авантюристка. Руна бессмертия - стр. 10

– Рэй не прятался! Я сама кинулась под пули!

– Он допустил это. Это ещё хуже.

Я устало улыбнулась:

– С тобой ещё в детстве трудно было спорить: ты всегда оказывался прав. Но вы оба манипуляторы, отец. И ты, и Рэй. Тебе стоило бы гордиться, что у тебя такой искусный ученик, а не приходить в ярость из-за того, что это чуть не стоило мне жизни.

Отец покачал головой. В его глазах мелькнула грусть, и теперь он выглядел совершенно так же, как тот отец, которого я знала в детстве.

– Я думаю не о нём, а о тебе. Ты не представляешь, что чувствуют бессмертные, когда находят семью после долгого одиночества. Гриссёнок, нет ничего, чего я не отдал бы ради тебя, кроме своей собственной жизни.

– Но к другим ты относишься совершенно иначе, – прошептала я. – Ты убил мастера Алистера, который пожертвовал для тебя всем…

– Он чуть не убил тебя, нарушив мои указания, – ледяным тоном произнёс отец. – Пусть это будет тебе примером.

Его тон вновь изменился. Сейчас это был голос императора.

Я вздрогнула.

– Всё-таки ты окончательно стал злодеем, – прошептала я.

– Просто выбрал тебя и твою жизнь, а не его. Идём, мы почти пришли.

Двери галереи распахнулись, и мы оказались в саду.

– Где Хат? – спросила я. – Голем Рэя? Он жив? Цел?

Отец пропустил мой вопрос мимо ушей:

– Смотри.

Перед нами расстилался императорский сад. Сверкающие лепестки, гирлянды разноцветного плюща, тень ночной птицы на прозрачных ветвях.

А на бортике совсем простого каменного фонтана, такого древнего, что он, наверное, видел даже первых императоров, сидела Сильвейна.

– Смотри, – повторил отец тише. – И не лги себе.

Сильвейна не видела нас. Она смотрела куда-то вдаль задумчиво и печально, и мне вдруг показалось, что я смотрю на своё отражение.

Девушка, сидящая на бортике бассейна, повернула голову и посмотрела мне в глаза. А мгновением позже я увидела, как на её лбу появилась тонкая морщинка. Вторая.

Морщинки в уголках глаз. Веснушки на кистях рук. Первая седина в волосах. На моих глазах Сильвейна за минуту постарела на двадцать лет. И продолжала стареть.

Я с всхлипом втянула в себя воздух.

– Я не хочу, – прошептала я. – Не хочу стареть… так быстро…

Постаревшая Сильвейна печально усмехнулась. Даже сейчас она была красива. И в её лице не было ни ненависти, ни злобы. Словно оно и впрямь было моим.

Я вдруг поняла, что мне не показалось. Это была не Сильвейна. Я смотрела на себя.

– Не лги себе, гриссёнок, – негромко произнёс отец. – Ты не хочешь становиться такой. Не хочешь умирать и не хочешь оставаться слепой. Любовь конечна. Даже твоя любовь к Рэю однажды закончится или погаснет, ведь любви не бывает без сожалений. Порядочность рано или поздно сменится цинизмом. И лишь к жизни ты будешь тянуться вечно, день за днём. Ты хочешь жить, Фаэль. За счёт других людей, даже за счёт всего мира, если понадобится. Прими это.

Я долго смотрела на постаревшую себя. Когда-нибудь я стану такой. Нет смысла это отрицать: сейчас мне кажется, что моя юность будет длиться вечно, но потом, потом, потом…

– Да, – прошептала я. – Ты прав. Я хочу остаться молодой. Хочу снова видеть солнце. Даже за чужой счёт.

Я резко повернулась к отцу.

– Но не за счёт Рэя. Ты забрал его тело. А это значит, что я больше никогда не смогу тебе доверять.

Минуту Маркус Рише смотрел на меня в ответ.